Три наказа мадам Радулеску

Согревшись и отдохнув, Этьен заснул прямо за столом. Проснулся он среди ночи и не сразу понял, от чего. Дождь все еще хлестал за окном. Этьен заморгал и потянулся, когда услышал странный влажный звук, какой слышал иногда в порту в родной Бретани – с таким шумом рыбаки вываливали свой улов из сети на землю. Звук шел из-за задней двери. К счастью, лампа еще горела, хотя масла оставалось на донышке, и в ее свете Этьен увидел, что дверь ходит ходуном, а слабая щеколда вот-вот сорвется. Он подошел поближе, не понимая, что же за сила рвется к нему в дом, когда дверь вдруг с шумом распахнулась, и его сбил с ног поток ледяной воды. Лампа погасла, однако Этьен успел заметить, что вместе с потоком в его жилище проникло нечто – странное существо, напоминающее не то человека, не то огромную рыбу, гораздо выше и крупнее его самого. Он видел его лишь секунду, пока не наступила тьма, но этого хватило, чтобы Этьен поднялся на ноги и бросился прочь с кухни. Вода продолжала прибывать, он слышал, как она шипела, заливаясь в печь. Он выскочил в прихожую, но поток хлынул за ним. От холода у Этьена свело икру, он упал на четвереньки и пополз. Внезапно он почувствовал, что его крепко схватили за лодыжку и потянули назад.

– Нет, – крикнул он, отчаянно сопротивляясь. Он ухватился руками за ножку мраморного столика, но чудовище тянуло с такой силой, что столик поехал по полу. Вода залила лицо, попала за шиворот, и, хотя он продолжал сражаться, Этьен чувствовал, что схватка неравна и силы покидают его.

И тут он услышал лай. Этьен совершенно забыл про собаку. Пирожок вышел из малой гостиной и внимательно посмотрел на Этьена. Только теперь это был немного другой Пирожок – он увеличился в размерах и больше походил на упитанного черного льва. Шерсть на его загривке топорщилась, круглые глаза налились кровью, острые зубы торчали из пасти. Он снова залаял – теперь лай походил на рычание – и пошлепал по воде. Мощный удар лапы – и чудовище отлетело в сторону, отпустив Этьена. Пирожок набросился на него прежде, чем оно успело сориентироваться и вернуться в Сену, вода покраснела от крови, а Пирожок отрывал от него куски и пожирал с утробным урчанием. Этьен все также на четвереньках выбрался из дому, распластался на земле и потерял сознание.

– Что, переехали-таки к старухе Дюбуа? – спросил лавочник, кивнув Этьену, как старому знакомому.

– Да, я решил прислушаться к вашим словам. Все-таки снимать целый дом за такую цену – подозрительно, где-то должен быть подвох. Да и мадам Радулеску говорят, покинула Париж. Я хотел вернуть ей ключ, но пришлось оставить его у ее служанки. Правда, теперь я снимаю весьма маленькую и неудобную комнатку, а мадам Дюбуа берет с меня несколько су сверху за Пирожка, – пожаловался Этьен.

Лавочник посмотрел через прилавок на черного мопса, тяжело дышавшего после долгой ходьбы. Собака ему никогда не нравилась, но не ему судить.

– Как всегда, возьмете ему потрохов?

– Нет, сегодня рыбки. Как оказалось, Пирожок особенно ее любит.