Три недели с леди Икс

…Как это мило с его стороны! Пусть даже это неправда!..

– Прошу, не подумайте только, что вам удастся научить меня читать, – прошептала Лала, краем глаза увидев, что Флеминг вышел и оставил их одних. – Мои родители нанимали мне учителей одного за другим, они почти разорились, но… я просто не могу читать, вот и все.

– Напротив, я полагаю, что читать вы никогда не сможете, – твердо сказал доктор.

Лала судорожно сглотнула. Она знала это. И все это знали. И все-таки это больно было слышать… особенно от этого чудного человека.

– Вернее всего вы видите буквы не в том порядке, в каком видят их другие люди. Или видите их всякий раз в ином порядке, – продолжал доктор.

– Уверяю, я вижу их в самом обычном порядке! Я могу прочесть каждую букву в отдельности! – Щеки девушки запылали. – В любом случае позвольте искренне поблагодарить вас, мистер Хардфилд, за заботу о моей бедной матушке. Уверена, она с нетерпением ждет утра, когда вы вновь навестите ее…

Из дверей гостиной высунулась пышноволосая головка леди Ксенобии:

– Добрый вечер, доктор Хардфилд! Уверена, леди Рейнзфорд просто утомлена долгой дорогой. Лала, как проводишь доктора, присоединяйся к нам, хорошо? Мы начинаем партию в вист, и ты можешь составить пару с мистером Дотри.

И голова леди Ксенобии исчезла за дверью.

– А играть в вист вы можете? – спросил доктор.

Лала отрицательно покачала головой. Цифры с карт словно кружились в вальсе и соскальзывали куда-то с картонок подобно буквам на книжной странице.

– Я попрошу прощения и откажусь…

Лала намеревалась было присесть в реверансе, однако доктор удержал ее, схватив за руку:

– Вам не подобает приседать перед деревенским доктором!

…Еще одна досадная оплошность! Да и лицо ее уже, наверное, красно как свекла…

– Простите…

– Да и прощения просить вам решительно не за что. – Рука доктора сжалась вокруг ее запястья. – Так вы намерены составить пару с мистером Дотри?

Лала взглянула прямо в синие глаза доктора, вложив в этот взгляд все отчаяние, терзавшее ее сердечко.

– Да, – одними губами шепнула она и слабо улыбнулась.

Никогда прежде не было у нее столь странного разговора – к тому же доктора Хардфилда, похоже, вовсе не шокировало ее неумение читать и играть в карты. Его не испугала ее глупость! Это ясно видно было по его лицу. А еще видно было, что он догадался об их предстоящем обручении с мистером Дотри. А еще видно было, что он уверен: они друг другу не пара…

– Нынче вечером я намерен сделать несколько визитов, – сказал доктор. – Хотите сопровождать меня?

– Несколько… визитов?

– Да. К моим пациентам. – Сквозь открытые двери доктор жестом указал на старенький экипаж.

Лала оглядела свое утреннее платьице и легкие туфельки. Доктор тоже оценил ее наряд.

– Разумеется, я знал, что вы откажетесь. – Глаза Хардфилда потухли. – Мисс Рейнзфорд, покорнейше прошу простить меня за неподобающее предложение. Желаю приятно провести время!

– Но я не могу выйти без сопровождения… – умоляюще прошептала девушка.

Губы доктора сжались.

– Сейчас я кликну горничную, – поспешно прибавила Лала. – А еще возьму шляпку. Подождите, прошу вас, подождите! Одну минутку!

В холле волшебным образом материализовался Флеминг и протянул Лале шляпку. Также появилась и одна из местных горничных – ведь у Лалы не было собственной прислуги, а просить горничную матери составить ей компанию было никак нельзя: леди Рейнзфорд неминуемо стало бы известно о ее возмутительном поведении!

Уже садясь в экипаж доктора, Лала вдруг спохватилась: следовало дать знать об отъезде еще кому-нибудь, кроме дворецкого. Лала стремглав побежала назад, в дом, совершенно не стесняясь того, что доктор Хардфилд может увидеть ее сзади, и шепнула на ухо Флемингу:

– Прошу вас, скажите леди Аделаиде, что я уехала с визитами!

И, не дожидаясь ответа, убежала. И лишь поэтому не увидела улыбки на лице Флеминга, закрывающего за ней двери.

Глава 22

Одеваясь вечером к ужину, Индия не могла отделаться от навязчивых мыслей о Торне. Девушка мысленно отругала себя и попыталась переключиться на мысли о лорде Броуди, но… уже две минуты спустя вспоминала прощальный поцелуй, которым Торн одарил ее, когда они возвращались из домика привратника…

Наверное, у многих женщин есть тайные воспоминания такого рода. Индия чувствовала, что никогда не была счастливее, чем тогда, в гамаке, в его объятиях… Но какое это имело значение? Он предназначен другой. И хочет обладать другой.

Не ею!

Возможно, если целый год, утром и вечером, Ксенобия станет повторять эти слова словно заклинание, то перестанет наконец о нем думать!

И все же она одевалась так тщательно, как никогда прежде, запретив себе мысли о том, почему именно она решила нынче выглядеть… по выражению Торна, притягательно.