Три недели страха

— Юридически мы выполнили все необходимое, — почти виновато сказала Джули. — Мы поместили для него объявления и сделали все, что требовалось. Отсутствие подписанных бумаг не является необычным, так как судья по семейным делам всегда выписывает документы приемным родителям в таких случаях. В конце концов, мы не можем допустить, чтобы отсутствие биологического отца задерживало размещение.

— А вы контактировали с отцом Гэрретта? — спросил я. — Не поэтому ли он вмешался?

— Обычно мы не входим в контакт с родителями биологического отца. Это считается принуждением.

— Но вы знали о Джоне Морленде?

— Нет.

— Интересно, что не знала и мать Гэрретта, которая была с ним в Европе, когда ваше агентство его отыскало. Как она могла не знать?

Джули пожала плечами:

— Для меня это не имеет смысла, как и многое в этой ситуации. Может быть, она знала, но не хотела говорить мужу.

— Значит, судья Морленд появился на сцене, когда Гэрретт рассказал ему?

— Насколько я знаю, да.

— И тогда адвокаты Морленда связались с агентством.

Она посмотрела в пол.

— Да. Письмо от них пришло менее чем через десять дней после объявления. Если бы они подождали еще две недели, семейный суд гарантировал бы вам усыновление. Но время для вас неудачное.

— Похоже на то, — саркастически заметил я.

— Если вы и Мелисса решите не оспаривать права Морленда, наше агентство сделает все, что в наших силах, чтобы выправить для вас ситуацию.

— Что вы имеете в виду? — спросила Мелисса.

Джули вздохнула и посмотрела на нее:

— Я участвовала во встречах с нашим начальством и нашими адвокатами. Я знаю, что мы бы немедленно вернули все гонорары и бесплатно организовали новое размещение. Вы бы оказались во главе приоритетного списка на нового ребенка. Мы бы выплатили вам с Мелиссой большую компенсацию и принесли извинения. Все это в том случае, если сможем обойтись без суда и прессы. Думаю, вы согласитесь со мной, что последнее, чего хотели бы все, — это лишить детей шансов на будущее размещение в любящие семьи, которых такая ситуация может отпугнуть от усыновления.

— Это исключено, — сказала Мелисса скорее самой себе, чем Джули.

— Почему бы вашим адвокатам не связаться с нашими насчет этих встреч? — предложил я.

— Я думала, они уже это сделали.

— Мы ничего не слышали.

Джули пожала плечами:

— Я не адвокат.

— Мы тоже, — заметил я.

— Вы не понимаете, — сказала Мелисса. — Мы не можем потерять нашего ребенка.

Джули начала говорить, потом закусила губу и отвернулась.

— Мы не можем потерять нашего ребенка, — повторила Мелисса, но на этот раз ее голос был близок к крику.

— Судья Морленд могущественный человек, — негромко произнесла Джули. — У меня создалось впечатление, что он привык добиваться того, чего хочет.

— Расскажите мне о нем, — попросил я. — Хочу знать, с каким человеком мне придется бороться.

— Он богат. Насколько я понимаю, состояние принадлежит его жене. Судьям столько не платят. Многое вложено в недвижимость. Я говорю вам это, так как вы упомянули что-то насчет того, чтобы откупиться от Гэрретта. Не думаю, что вы можете это сделать. Судья выглядит приятным человеком — красивым, уверенным. Он сразу располагает к себе и вызывает желание понравиться ему, так как не хочется его разочаровывать.

— Когда я думаю, Джули, что вы втайне проводили все эти встречи и разговоры о нас, мне становится не по себе.

Она кивнула и снова отвела взгляд.

— Мы обсуждали его действия. Он очень озабочен тем, чтобы не повредить вам и Мелиссе.

— Как любезно, — усмехнулась Мелисса.

— Как вы уживаетесь сама с собой, Джули? — спросил я.

Она закрыла лицо руками и заплакала. Я чувствовал себя скверно, но не хотел брать свои слова назад.

Наконец, Джули схватила салфетку и вытерла глаза, измазав тушью щеку, на которой появилась полоса, похожая на шрам.

Мелисса с Энджелиной на руках поднялась.

— Я должна переменить ей подгузник, — сказала она, выходя. — Мы сейчас вернемся.

Мгновение мы сидели, не глядя друг на друга.

— Кое в чем вы в состоянии нам помочь, — заговорил я.

— В чем же?

— Будь вы на нашем с Мелиссой месте, вы оспаривали бы дело в суде? Зная то, что вы знаете, скажите: у нас есть шанс?

Джули печально покачала головой.

— Думаю, лучшее, на что вы можете надеяться, — это совместная опека. Но вряд ли вас это удовлетворит. На вашем месте я бы молила Бога, чтобы ребенка воспитывали Джон и Келли, а Гэрретт держался от него как можно дальше.

Я почувствовал, что у меня по коже забегали мурашки.

— Почему вы так говорите?

— С этим парнем что-то не так. Он меня пугает. Правда, я не могу выразить это словами…

— О господи! — вздохнул я.

Она поджала губы и посмотрела на свои руки.

— Когда он входит, кажется, будто температура в комнате падает на десять градусов. Он выглядит хитрым и каким-то бескровным. Я бы не доверила ему ребенка — и вообще кого бы то ни было.

Я склонился вперед.

— Понимаю, но есть ли у вас что-то, чем я мог бы воспользоваться? Слышали ли вы что-то о Гэрретте, что мы могли бы расследовать с целью доказать, что из него получится плохой отец?

Джули задумалась, поглаживая кофейную чашку.