Три невесты (СИ)

  - Дружина твоя, царь, - отвечает, - может, и хоробрая, а воевать не умеет, видно, что только по чучелам соломенным палить горазда. И не пожег никто их - сами разбежались. Что вы, люди, за такие убогонькие, хоть и милые, - говорю ведь, никто в женихи не годится!

  Подумал царь.

  - А не возьмешь ли, - спрашивает, - дочку мою, Несмеяну, то бишь Лизаветушку-царевну? Да так, чтобы град мой стольный и царство мое не трогать больше. Я, - говорит, - за народ свой и дочки родной не пожалею!

  Змей тоже подумал-подумал, а потом и говорит:

  - А давай!

  На том и порешили.

  Сложили сундуков расписных с золочеными замками пять штук, а в них - и шелка, и бархаты, и жуковинья с яхонтами, и кокошники, жемчугом шитые, и фаты сребротканые... Хорошо царевну собрали, что и говорить. Идет она, гордая да величавая, павой выступает; чернавки да девушки сенные голосят, царь тоже слезинку в бороденку уронил, а у Несмеяны-то на лице никакой печали не видать. Должно быть, змеев полон ей милей показался, чем царские палаты.

  Ан тут и сам змей налетел, царевну со скарбом ее подхватил - и унес во сини горы.

  Вздохнул царь Горох. Хлопотна ему была дочь родная - никак с рук ее сбыть не удавалось, так что змей и кстати прилетел; но недолго царь сейчас радовался. Как подумал, что сыну скажет, когда тот с охоты вернется, - вся лысина испариной покрылась.

  А змей все летел и летел над горами...

  ***

  Несмеяна огляделась.

  Пещера ей вполне сносным жилищем показалась. Хоть и без окон, но на полу ковер узорчатый, из соломы плетенный, стены тоже ковриками плетеными да какими-то картинками украшены, светец кованый с лучиной, на полу подушки, а на подушке сидит - девка не девка, кошка не кошка, и на гуслях играет. Ан и гусли-то не гусли, чудо заморское. Очаг опять же у стенки, а у очага кастрюльки да кружки, миски... все как у людей. Ну, подумала царевна, хоть и не царский чертог, а жить тут все же можно. Вон, кошка-девка даже песни мяукает!

  А не успела Несмеяна о том подумать, как кошка-девка гусли свои отложила, с подушки сползла да и челом ей бьет.

  - Исполать тебе, красна девица, - сказала ей Несмеяна. - Кто такова, давно ли у змея томишься? То-то летник на тебе дивный, отроду такого не видала.

  А и правда дивный - халат не халат, летник не летник, и не понева, и не ферязь: пояс бантом завязан, рукава широкие...

  - Кимоно это, дура-сан, - мяучит девка-кошка. - Пожалте чай пить!

  Села Несмеяна чай пить. И чай тот чудной, не нашенский, не русский. И сласти к нему чудные, да и не сласти, а так - вид только красивый...

  - Вагаси это, - кошка объясняет. - А это гомасио, солененькое. А это тайяки...

  Положила Несмеяна в рот рыбку печеную. Чаем несладким прихлебнула. Успокоилась.

  - Люди меня Несмеяной кличут, а крестили меня Лизаветой. Лизкой, - говорит. - Тебя-то как звать-величать? И кто ты такая? Не человек, не кот, и кимоно твое, и гусли...

  - Сямисэн, дура-сан, - поправляет.

  - Сама дура усатая! - осерчала Несмеяна. - Я царевна, а ты мышеловка хвостатая, пятнистая!

  - Неправда, - обиделась девка-кошка. - Некомата я и дочь микадо. Небось твой батюшка на кошке третьим браком бы не женился, а мой женился!

  - А мой сам царь и женился на царице, - надулась Несмеяна. - А у твоего, это... мезальянс!

  - Девочки, не ссорьтесь, - мурлыкнуло от входа.

  Это сам змей прилетел. Довольный, бодрый, крылья сложил - красавец вороненый. Глаза поблескивают весело.

  - А вот и ты, государь змей. - Несмеяна к нему оборотилась. - Ну, сказывай, пошто нас от порога отцовского увел? Женской руки в твоем холостяцком логове недоставало?

  - Дура-сан, - хихикнули за спиной.

  - Вот заладила, некоматерная ты, - начала Несмеяна, да тут и сам змей рассмеялся.

  - Нешто не видать, что в моем-то логове женская лапа с крылом есть? Мужской тут нет, но с этим уж ничего не поделаешь, как видно. А как одной мне скучно, вот я и нахожу себе подруженек!

  Смотрит Несмеяна: точнехонько! Изгибы у тела у змеиного плавные, женственные, и морда не страшная и не свирепая - кокетливая девичья мордочка. И ресницы длинные.

  И молвила Змеица:

  - Гляньте, девочки, я журналы модные принесла. Тот рыцарь, у которого я их отобрала, божился - самоновейшие! Айда, посмотрим!

  И сели три девицы у входа в пещеру с журналами - смотреть да туалеты себе выбирать...

  Так и потянулась у них жизнь. Без чернавок да девушек сенных оно, конечно, с непривычки тошно, ан вскоре Несмеяна втянулась. С утреца она, бывало, веником по коврам плетеным пройдется, а некомата Марико, микадовская дочка, за ней - с тряпицей. День Несмеяна щи варит да шаньги грибами начиняет, день - Марико свой мисо-суп с енотиной готовит да роллы вертит. На охоту да рыбалку Змеица Горынычна летает, так что мясо с рыбой да кореньями душистыми и травами на столе не переводится. Одежки втроем мыть приноровились - одна у ручья моет, вторая рядом развешивает, а Горынычна на них дохнет горячим воздухом - уж все и высохло. А потом, труды по хозяйству закончив, сядут девки в ряд, Марико свой сямисэн как настроит, Несмеяна песню затянет - а голос-то у нее соловьиный, на всю Русь славился, - и пошло у них веселье!