Три невесты (СИ)

  А всего веселее было, когда очередной рыцарь или витязь какой шел Змеицу Горынычну воевать.

  Сядут Марико с Несмеяной рядышком, бывало, и смотрят.

  - Ой, какой каваййи, - пищит Марико. - Глянь-ко: волосы беленькие, глазки голубенькие!

  - Да ну, не люблю таких, - отмахивается Несмеяна. - Такого надо не мечом, а ромашкой по лицу!

  И точно: вылетит Змеица, хвостом рыцаря как турнет - и летят баньера да гербовый щит в ручей, а рыцарь, на ходу эспаулеры свои теряя, драпает со всех ног!

  Принесет Змеица эспаулеры те, дивится им Несмеяна: с виду - наплечники, коих у всех витязей ее батюшки есть в доспехе, да не стальные, а из тонкой кожи, никакой защиты с них...

  В другой раз лучник пришел. Весь в зеленом, кожаная рубаха под кольчугой вырезана зубчиками - гамбизон, ноги обтянутые.

  - Хорош, - Несмеяна аж залюбовалась. - Ножки-то каковы! Не то, что у других, кривоногих...

  - Да ну, ножки, - фыркает Марико. - Ножки можно и в хакама спрятать, если кривые, а у этого нос, гляди, какой кривой, и челюсть лошадиная.

  - А ну-ка, дракон, убийца вдов и сирот, выходи на бой! - кричит рыцарь картаво. - Добрый английский лук еще никого не отпускал без стрелы!

  Змеица Горынычна голову чуть повернула, стрелу ту в полете поймала - хрусть и пополам!

  Лучник еще пострелял, пострелял, а потом Змеице с ним баловаться надоело; пыхнула дымом, лучник ажник закашлялся - и бегом!

  Стреле Несмеяна тоже подивилась. И луку брошенному. И Марико ее поддержала.

  - Нешто это стрела? То ли дело наши, каленые. И лук - нешто это лук? Палка с веревкой!

  - Нешто это витязь?

  Посмеются девки, а потом сядут да вздыхают.

  - Батюшка мой, Змей Горыныч - тот самый, про которого у вас сказки бают, - уж и любил меня, уж и баловал, - рассказывает Змеица. - Обещал самолучшего жениха мне найти. Тут ко мне сам Тиран-ящер царственный посватался. Да недолго мы радовались - камень с неба как шарахнет! И женишок-то мой возьми да и вымри... Погоревала я, погоревала, стала другого женишка искать - дак не находится. Ну, не за крокодильего же бога мне идти? Я хоть и Змеица, а мужчина мне тоже нужен такой, чтобы не совсем крокодил... И призвал меня батюшка перед смертью и говорит: "Иди, дочка, за человека. А так, чтобы самой человеком стать, так это колдовство простое: надо, чтобы тебя поцеловал тот, кто любит всей душой!" Ну и вот... ищу. Уж который век ищу. Ни любви, ни жениха, ни поцалуя! Куда ни прилечу - одни трусы жадные попадаются...

  - Ну, братец мой Елисей не таковский, - заспорила было Несмеяна, да и сама закручинилась. - Я хоть и не змеица, а царевна. На какого богатыря глаз ни положу - батюшке все не то: тот бедный, тот незнатный, тот опальных родителей. А сам-то за кого просватать хотел: за воеводу Путяту, который поперек себя шире, лысый и батюшке чуть не ровесник! Я про королевичей тех заморских, что уезжали от нас несолоно хлебавши, уж и молчу. Грамоте не обучены, за столом пальцы обсасывают да об собаку вытирают, и еще думают, что Земля плоская! Как за такого пойдешь?

  - А меня замуж как-то выдали, - пожаловалась и Марико. - Муж мой, знатный даймё, для меня павильон построил, сад камней разбил. Подарил мне футон, каждый день приходил и гладил, чесал за ушком! И кормил. Пока он мне сырую рыбу носил, я ела и нахваливала: у нас такое все на завтрак едят, называется "сашими". А потом принес мне мышей! Я ему и говорю: Хисими-сама, купите мне вагаси вместо живых мышей. А он как закричит! Совсем лицо потерял, как будто я нопэрапон или рокуро-куби какая-то. "Аматэрасу, - говорит, - она разговаривает!" А на другой день мой муж сделал себе сэппуку. И хокку прощальное написал. Вот такое:

  "Женился на кошке,

  Думал дождаться котят.

  Но не встало!"

  С тех пор я сашими не могу есть без слез.

  Сядут после этих рассказов три вековухи - в девичьем обличье, в кошачьем да в змеином. Всплакнут. Оно хоть ты и в шерсти, и в чешуе, а девка всегда девкой останется...

  ***

  Царевич Елисей во гневе разметал половину тронной залы.

  - Как ты мог, отец? - грохотал он, топая сафьяновыми вышитыми сапогами. - Сестрицу мою, Лизаньку, - этому змею! Да еще и приданое отдать, которое матушка ей собирала!

  - Опомнись, сын, - царь Горох тоже нахмурился. - На кону вся Русь стояла! Нешто я не жалею Несмеянушку, Лизаветушку нашу? Ан царь я. Царство свое оборонить должен в первую очередь!

  - А по-другому, значит, оборонить ты его не мог? - бесновался Елисей. - Ну нет! Старый ты стал, отец. Не тот царь, который от ворога откупается, а тот царь, который его побеждает!

  - Окстись, - прикрикнул Горох. - Войны хочешь?

  - К черту! - Елисей выпрямился гордо. - Я лучший охотник на Руси, кому, как не мне, идти змея воевать. Сестрицу выручу, Русь обороню, а змея поганого, супостата окаянного, в борону впрягу и крестьянские поля вспашу! А потом шкуру сдеру и парадные доспехи себе сделать из нее велю! В них и на царство венчаться буду, когда ты мне корону передашь!

  - Дерзок ты, сын, - проскрипел царь Горох.

  Понурился царь. И правда - стар. Болен. Да и обленился, чего уж там. Подумал царь Горох и сказал: