Три осени Пушкина. 1830. 1833. 1834

“Всё будет решено, – думал он, подходя к гостиной, – объяснюсь с нею самою”. – Он вошёл… и остолбенел! Айза… нет, Акулина, милая смуглая Акулина, не в сарафане, а в белом утреннем платьице, сидела перед окном и читала его письмо; она так была занята, что не слыхала, как он и вошёл».

Объяснение Онегина с Татьяной происходит сходным образом (хотя состояние героев иное):

Идёт, на мертвеца похожий.
Нет ни одной души в прихожей.
Он в залу; дальше; никого.
Дверь отворил он. Что ж его
С такою силой поражает?
Княгиня перед ним, одна,
Сидит, не убрана, бледна,
Письмо какое-то читает
И тихо слёзы льёт рекой…

Мы знаем, что это за письмо… Мы понимаем, почему плачет Татьяна. И мы видим в этой сцене настоящую Татьяну. Не ту, которую видел перед собой Онегин вскоре после отправления первого письма к ней. Когда про Татьяну можно было сказать, что у ней и «бровь не шевельнулась; не сжала даже губ она». Когда Онегин мучился вопросами: «Где, где смятенье, состраданье? Где пятна слёз?.. Их нет, их нет!»

Они были… Только Татьяна к той поре умела следовать совету, данному когда-то самим Онегиным: «Учитесь властвовать собою».

То есть и здесь и там она – настоящая. Но с письмом Онегина, в слезах она перед ним и перед нами – вся. «Кто прежней Тани, бедной Тани теперь в княгине б не узнал!»

Здесь она и княгиня, и прежняя деревенская барышня. И в этом её суть.

Точно так же, как героиня повести «Барышня-крестьянка» Лиза Муромская тоже одновременно и «уездная барышня», и простая деревенская девушка. Не зря же Пушкин пишет, что и крестьянская речь давалась ей легко, и крестьянская одежда была к лицу. Именно такой, настоящей барышней-крестьянкой она и предстаёт перед героем, Алексеем Берестовым, в момент их решающего объяснения.

Я не уравниваю героинь этих столь разных произведений. Но мы не можем пройти мимо того, что восьмая глава романа и повесть создавались одним человеком, который глубоко проник в характер русской женщины. Напомню, что писались эти стихи и проза одновременно. Повесть «Барышня-крестьянка» была закончена 20 сентября, а восьмая глава романа – 25 сентября.

А в октябре была закончена поэма «Домик в Коломне», которая добавляет существенные штрихи к этой «картине».

В поэме есть образ некой графини, посещающей известную автору церковь Покрова в петербургском районе Коломна.

«Она, – читаем в поэме, – казалась хладный идеал Тщеславия» и «молилась гордо», она

была погружена
В самой, себе, в волшебстве моды новой,
В своей красе надменной и суровой.

Эта надменная и гордая аристократка сопоставляется с главной героиней, простой коломенской девушкой Парашей.

Та не обладала блестящей красотой богатой богомолки. «Параша перед ней, – признаётся автор, – казалась, бедная, ещё бедней». Но, несмотря на это, Параша была – настаивает автор – «блаженнее стократ». Я не возношу Парашу. Она обыкновенная девушка. Пушкин называет её «простая, добрая моя Параша». Однако, и это главное, в этой-то простоте подлинное богатство. В Параше, конечно, нет всех тех достоинств, которые можно отыскать в светских женщинах. Она живёт мирно, «не думая о балах, о Париже, ни о дворе» («хоть при дворе жила, – добавляет с лукавым простодушием рассказчик, – её сестра двоюродная Вера Павловна, супруга гоффурьера»). Зато ей присущи те естественность и простота, которые так ценил в женщинах Пушкин.

Например, в Татьяне Лариной. Её портрет в восьмой главе (написанной незадолго до «Домика в Коломне») может быть прямо противопоставлен образу графини из поэмы:

Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Всё тихо, просто было в ней.

Эта простота лишь оттеняет внутреннюю и внешнюю «непростоту», значительность, красоту. В аристократке ли, в небогатой ли девушке.

Вот портрет Параши:

Коса змией на гребне роговом,
Из-за ушей змиёю кудри русы,
Косыночка крест-на-крест иль узлом,
На тонкой шее восковые бусы —
Наряд простой…

Пушкин любуется прелестью этой простоты. Как любуется он Татьяной, сохранившей в себе прежнюю деревенскую девочку. Как любуется барышней-крестьянкой Лизой Муромской. Как не мог не любоваться болдинской вольной крестьянкой Февронией Виляновой. Как любовался московской красавицей Наташей Гончаровой, которая пленила его не только своей ослепительной красотой, но и естественной, простой манерой держаться.

* * *