Три плюс одна

Через пару часов взгляды среагировали на далекое движение. Обрисовавшийся на горизонте внедорожник едва просматривался под гроздьями новых емкостей. Первый слой верхнего багажника занимали длинные доски — Толик успел съездить в магазин или договорился на какой-нибудь стройке. От вчерашней грязи на бортах не осталось следа — машина побывала и в мойке. Яркая и обвешанная пустой тарой, она напоминала продавца воздушных шариков, одетого в кепку с козырьком. Роль козырька исполняли доски, выдававшиеся вперед над лобовым стеклом метра на полтора.

Кстати. Если емкости наполнить гелием… нет, не потянет, лучше водородом, — их можно не только тащить над собой на привязи, но и переправить воздушным путем через озеро что-то или кого-то. Ник улыбнулся. А еще так можно улететь отсюда, чтобы больше никогда не видеть Толика.

Но тогда Ник не увидит и Луизу.

Машина медленно прокатилась вокруг лагеря и замерла у береговой черты. Народ поднялся на разгрузку. Доски большей частью оказались тонкие и длинные, не забыты были молоток и коробка гвоздей. Бутылки и емкости, ради которых, Ник не сомневался, перелопатили десятки мусорных мешков и баков, находились не только снаружи, но и внутри машины. В салоне также обнаружился моток синтетического жгута — теперь дело увязывания тары между собой пойдет быстрее.

На Толике были джинсы и ковбойская клетчатая рубаха навыпуск, ноги — в охотничьих коричневых ботах. Когда переоделся? Вывод напрашивался единственный: они с Луизой ездили к нему домой. Поэтому отсутствовали долго. Об остальном можно только догадываться.

Если б не обстоятельства, на Луизу было бы приятно смотреть. Рост будто стал выше, подбородок вздернут, плечи расправлены. Взгляд под очками, вчера постоянно смущенный, сегодня горел вызовом. Не стесняясь, Луиза принимала объятия Толика и сама с удовольствием касалась его при любой возможности. Пока ее парень, как уже смело можно назвать Толика, оставлял инструкции Бизончику и Юрцу, она прошла к Нику и приятелям, после укладки палаток подключившихся к общему делу.

— Привет, — раздалось нежно. — Простите, что не предупредила, все получилось так спонтанно.

— Ничего, мы понимаем. — Мирон старательно не встречался с ней взглядом.

А Луиза искала их взглядов.

— Мальчики, мы же друзья?

— Для нас ничего не изменилось, — за всех ответил Ник.

Как же хотелось, чтоб так и было. Но он врал. Изменилось многое и сильно. Теперь они не «три плюс одна» с возможностью выделения счастливой пары, а нечто непонятное. Возможно, что общим уравнением им больше не быть.

— Спасибо, Иваник. Мир. Аскер. Вы самые лучшие.

Раздавшийся сзади зов утянул ее обратно к машине. С сияющим лицом Луиза впрыгнула на место пассажира, и красный монстр вновь упылил в сторону трассы.

— Умники, — обратился Юрец сразу ко всем троим оставшимся из этой категории, — что-то скучно тут у нас. Расскажите что-нибудь умное. Вот вам строчка из библии: «Я есть альфа и омега»… Чего это Бог посреди нормальных слов по-гречески заговорил? Если потому что наша церковь — Византийская, в смысле греческая, то библию вообще переводить не следовало. Сделали бы как у католиков, которые молятся на латыни, поскольку Бог, как они думают, другого языка не понимает.

— Они так не думают, — сказал Мирон и умолк.

— А называть церковь греческой по меньшей мере неправильно, в России она давно русская, причем слово «русский» я употребляю здесь в собирательном смысле, по аналогии с не так давно появившимся «россиянином», — сказал Аскер. — А в архиерейской присяге еще при Иване Грозном оставалось обещание «не принимать греков ни на метрополичью, ни на архиерейские кафедры», и вычеркнули это лишь при Годунове. Это вам повод для размышления — что откуда и почему.

— Где ты это вычитал? — не поверила Рита.

Общими усилиями будущий плот рос в размерах, но ничего путного пока не напоминал. Тройка умников даже в работе оказалась в оппозиции мажорам — вязали емкости с другой стороны и с остальной компанией контактировали только взглядами и разговором.

— Хочешь в чем-то разобраться, — сказал Аскер, — ищи первоисточники. Вот вам другой повод задуматься: откуда на многих церковных крестах полумесяц? Или: что значит: «аминь»? Считается, что от греческого «воистину». Но то же слово есть у мусульман и даже у буддистов. Тоже из греческого взяли? Можете продолжать думать так, а по-тюркски «аминь» с древности — «защищен, нахожусь в безопасности». И никто не может объяснить, почему часть архивов Московской патриархии написана арабской вязью. А как вам такое: в конце девятнадцатого века церковь публично заявила об отречении Аллаха от православия, на эту тему выпустили массу просветительской литературы. Если что-то сделано — значит было зачем? И, к примеру, именно в тюркской языковой традиции добавление к слову буквы «и» значило «следуй за». Ясно, почему первоначальное Исус превратилось в Иисус?