Три плюс одна

Его голос звучал грозно, имя соответствовало. Вахтанг. Как передергивание затвора. Вахт-танг. И фамилия, словно выстрел в горах — сухой, четкий, с гулким эхом: Читадзе. «Чита — это птичка. Птичкин по-вашему», — пояснял Танк желающим. Звучало смешно, но никто не смеялся. Самый здоровый и неулыбчивый в команде, суровый Вахтанг «Птичкин» в первый же день службы превратился в Танка: «Вах, танк!» — пошутил сослуживец и остался без переднего зуба. Хотя обижаться Вахтангу не следовало, с его сложением и выдающимся носом прозвище выглядело логично. Просто он не понимал юмора. Обычно грузины — люди веселые, но Танк выделялся из общей массы, как реальный танк в колонне грузовиков. И не улыбался не потому, что не любил или не хотел, а попросту не умел. В команде Игрека он оказался самым здоровым, несмотря на то, что прочие тоже дохляками не были. Тот же Монгол, высказавшийся следом, ростом и в плечах почти догнал Танка.

— Надо брать.

Рослый, богатырского сложения, Монгол казался ниже Танка, но именно, что казался. У Танка башня сидела прямо на броне, без люфта, а Монгол это сочленение, в просторечии именуемое шеей, имел и успешно пользовался. Резко обернуться для него проблемы не составляло, а для противника оказывалось неожиданностью. Монголом Монгол, конечно, не был. Он был тувинцем. По документам вроде бы Монгуш. Впрочем, кто и когда последний раз видел его документы? Даже забылось, имя это или фамилия, для всех он остался Монголом. Взгляда узких глаз было не разобрать уже с пары метров, но выражение лица ничего приятного собеседникам не сулило. И оно почти никогда не менялось. Обветренные щеки в шрамах добавляли жуткого колорита.

Впрочем, шрамами в разных местах мог похвастать каждый, они были такой же неотъемлемой частью профессии, как осанка и накачанные мышцы. Прически тоже разнообразием не блистали, лишь Монгол выделялся из серии коротких ежиков: бритая турель блестела и резко вертелась в пику неповоротливой башне Танка.

— Какие получим возможности? — задумчиво произнес Игрек. — Быстрое перемещение на место действия. Эффект неожиданности. Возможность прорыва, если понадобится. Скоростной отход предполагался на транспорте противника, а на собственном — это нам невероятный плюс, о котором мечтать не могли.

Каждой клеточкой ощутилось, как у всей команды поднимается настроение.

— А минусы? — напомнил Филимон.

— Неизвестно состояние транспорта и количество топлива, — процедил Танк.

— Шум, — с недовольством добавил Монгол, понимая, что веселье, скорее всего, откладывается.

— Отсутствие скрытности при передвижении, — обобщил Филимон.

— Нынешние владельцы, — с усмешкой присовокупил Серый очередной минус.

— И преждевременное внимание к нам, — подытожил Игрек. — Это главное.

Филимон пожал плечами:

— Легко решается отсрочкой изъятия.

— Значит, поможем? — Монгол кивнул на внедорожник, который только что едва не опрокинул плот.

Яркий цвет машины достаточно заляпать грязью, и получится многоцелевой вездеход с удобным внешним обвесом. Просто подарок: подножки, лесенка, решетчатый верхний багажник… Идеально для любых целей.

Парень за рулем спокойно наблюдал, как чуть не покалеченная им компания ищет пострадавших и приводит друг друга в чувство. Один из двух на переднем плане — тщедушный и костлявый, за нескромными играми которого наблюдали вечером из бинокля — тоже таращился на девок за плотом. Второй, мелкий и мускулистый, упирался в дно и яростно тащил плот на себя, чтобы у тех, кого накрыло, шансы выбраться возросли.

Филимон перехватил обмен взглядов Танка и Монгола.

— Эх, и молодежь нонче пошла, — изобразив старика, Монгол подпустил в голос язвительной хрипотцы, — ни стыда, ни совести.

Иронизировал. Того, на что сейчас смотрели, в былые годы хватало. Пока не остепенились, едва не каждая гулянка заканчивалась голым купанием в речке или в бассейне при сауне. Поводы собраться и покуролесить каждый раз менялись, не менялся только мотив: снова живы остались, урррра-а-а!.. Купанием, естественно, дело не ограничивалось.

Происходившее перед глазами напоминало знакомые забавы, но не совсем. Оно подкупало невероятной, невиданной прежде искренностью. Даже отсюда заметно, как одни нравятся другим, как кто-то стесняется, а кто-то старательно рисуется. И женский пол здесь явно не за деньги, что было необычно.

— А девочки-то в самом соку, — вновь, как и вечером, отметил Серый.

Серый — мало того, что Сергей, так еще Серов, кем еще могли прозвать? Пятно ожога, спускавшееся с щеки на шею, испортило ему внешность и — через этот факт — характер. Бугристый, в красных прожилках, сломанный нос и мясистые губы тоже не добавляли красоты. Супругу Серого это не волновало, а сам он, некогда любимец женского пола, не смог смириться с потерей интереса к нему молоденьких прелестниц.

— Считаете, кроме машины нам ничего не нужно? — На губах Серого играла давно забытая сально-зловещая улыбочка, словно он принял на грудь и ищет приключений. Взгляд оставался тяжелым, ноздри вздулись.

— Сначала дело, — отрезал Игрек.

По сигналу они одновременно двинулись к берегу.