Три плюс одна

На губах Шарифа нарисовалась такая же усмешка, как у Толика, когда он глядел на травматик в руках Ника, не знавшего про предохранитель. Но сказать Шариф ничего не успел. Ибрашка вытащил сзади из-за пояса прикрытый камуфляжной курткой пистолет — судя по реакции Шарифа, который мгновенно забыл про Толика, настоящий.

— Это что такое?! — заорал Шариф на Ибрашку.

Напустив во взгляд достаточное признание вины, тот все же пожал плечами:

— Да, заказчик сказал, что оружие брать нельзя, но есть такое слово «вдруг». Вдруг случится что-то, где без этого никак? Поставить под удар всех и собственную жизнь только потому, что кто-то сказал прийти без оружия? Понадобится — выброшу или закопаю, если нужно — отвечу за то, что не послушал. Но лучше живым повиниться, чем послушным умереть.

— Ты ставил под удар всех, ты это понимаешь?

— Я выручил всех. Я взял оружие как раз для такого случая, как сейчас. А могло случиться и что-то похуже.

— Не понимаешь, — вздохнул Шариф.

Эмин шагнул к Толику и протянул руку:

— Отдай.

Тот покачал головой:

— Мы уходим.

Но время было потеряно. Ситуация «три мажора против трех кавказцев при трех нейтральных умниках, которые могли принять разумность ухода и поддержать» изменилась в худшую сторону: из глубин пещеры показались трое ушедших, они тащили убранные подальше остатки продуктов. Оценив положение, они положили все на пол и достали ножи.

Девушки, только что шагнувшие за Толиком, машинально отступили обратно к стене. Но не все. Рядом с ним осталась Фаня. Луиза устроила ей целую пантомиму, чтобы не нарывалась, но той было все равно.

Эмин спокойно пошел на ствол Толика и отобрал его с такой же легкостью, как сам Толик недавно отбирал у Ника. Резинострел Эмин отдал Шарифу, затем с той же небрежностью вырвал оружие у Ибрашки.

— Это последний довод, им просто так не размахивают. Достал — стреляй. Или не доставай.

Тот опустил голову.

— Связать, — приказал Шариф.

С Толиком и Юрцом пятеро кавказцев справились быстро. Бизончик дернулся, но его успокоили так же, как он Ника — ударами в лицо и по почкам. История повторялась. О том, что будет дальше, оставалось только догадываться. Ничего хорошего эти догадки не сулили.

— Как понимаю, — сказал Шариф, — сейчас произошли такие же неповиновение и попытка ухода, за которые были наказаны другие члены племени. Жаль, что так вышло, а мне так хотелось быть добрым. Мы пришли как друзья, но видим, что без грубых телодвижений не обойдется. — Шариф обернулся к Аскеру: — Той штуке они давали название?

Он указал на круглую глыбу, где лежала Луиза, когда они пришли.

— Жертвенный камень, — сказал Аскер.

— Логично. Что же, за неповиновение, иначе говоря — за нарушение фактически единственного правила племени, что вождь всегда прав, смещенный вождь приговаривается… — Шариф остановился. — Как он называл то, что должны были сделать с девушкой?

— Отцовским воспитанием, — подсказал Аскер.

— Вот к этому самому и приговаривается. — Шариф, как и все, услышал со стороны мажоров почти незаметный, если бы не массовость, вздох облегчения, и добавил: — Для начала.

Ник снова подумал: история повторяется. Толик так же тянул время и придумывал, что бы еще учудить такого, чтобы ужасное и на первый взгляд непозволительное казалось детской игрой по сравнению с тем, что ожидает дальше. И так, ступенька за ступенькой, люди переступали бы через принципы — каждый раз считая, что это уж как-нибудь стерпеть можно, ведь худшее впереди.

Толика вывели к камню.

— Вношу дополнительное условие. — Шариф повернулся к Толику: — Покажи на кого-нибудь из своих друзей, и вместо тебя наказание достанется ему.

Кавказцы, все как один, усмехнулись. Для мужчины, если он мужчина, прозвучавшее предложение равно оскорблению. Сейчас выяснится, насколько мужчиной считает себя бывший вождь.

У Толика заметался взгляд. Внутренняя борьба читалась по гримасам на лице. И все же Толик принял единственное достойное решение:

— Я друзей не подставляю.

Фаня шагнула вперед.

— Я хочу принять наказание вместо него!

Не давая никому опомниться, она прошла к камню и легла на него, свесив руки.

Сцена «К нам приехал ревизор», дубль два. Как при недавнем согласии Ника бить Луизу, все оцепенели. Правда, намерения Ника сначала вызвали отторжение своей нелогичностью, а жертвенность Фани вызвала уважение с первой же секунды. Даже Шариф на время замер, не находя слов. Или просто любовался открывшимся видом. Чтобы вот такое, да само — такое не часто увидишь. Собственно, вообще не увидишь в нормальной жизни.

— А если замещение нарушителя на жертвенном камне будет стоить тройного наказания? — поинтересовался он.

— Я согласна, — ответила Фаня.

Шариф покачал головой.

— К сожалению — отказ. Заместителя должен был назвать он.

Услышав условие, Фаня с надеждой обернулась к Толику:

— Ну?! Назови!

Толик молчал.

И хорошо, что молчал. Ник не простил бы ему. А остальные разочаровались бы в лидере, который подставляет вместо себя влюбленную дурочку.

— Толик!!! — умоляюще выкрикнула Фаня.

Он смотрел в пол и молчал.