Читаем Три плова полностью

В Ленинграде осталось не у дела много машинистов, стрелочников и товарных кассиров с захваченных немцами депо и станций. Некоторые железнодорожники ушли в армию, иные работали на заводах.

- И верно, нынче отбиться от своего дела не мудрено,— сказала Зина.

Ее станция все же действовала, как ни разрушала ее немецкая авиация и артиллерия. В ожидании редкого поезда Зина следила за своим хозяйством, вглядываясь, плотно ли прилегает перо стрелки, чистила по временам флюгарку. Бережно хранила фонарь и флажок — все реже приходилось пускать их в ход.

Немцы стояли в 10 километрах от ее станции и обстреливали изредка и линию и поселок. Напоминая о последнем бое, торчали около станции подбитые танки. Их было шесть штук, полузакопанных в землю, заржавевших, ободранных. Зине танки эти служили убежищем. Бывало, что пальба настигала ее в поле, и, забираясь в танк, она сидела там скорчившись, пока не кончится обстрел.

Иногда Зина покидала танк и в минуты обстрела. Это случалось в те редкие вечера и ночи, когда к линии фронта тихо, без гудков, подкрадывался состав с вооружением. Надо было перевести стрелку, чтобы открыть для него путь. Высунув голову из будки паровоза, машинист вглядывался в флажок стрелочницы. Или когда приедут восстановители. Один восстановитель из железнодорожного батальона знал Паню; он раз спросил:

«В фельдшерицы записалась, что ли?»

«Может, и в фельдшерицы».

В письме-то Паня Ефимова ничего о работе не написала: время военное, первое дело — молчок, замок на губах.

Мать Зины хоронилась от обстрела в избе, за печкой. От сотрясения печь дымила, и мать просила помощи у «Нашего километра».

«Наш километр» — это путевой обходчик Антон Рыбачук, хозяин фруктового сада.

Вокруг — топи. Дымное марево, черное от разрывов небо, а в саду Рыбачука зреют яблоки, из чистых окон выглядывает сквозь раздвинутые занавески красная и белая герань. Если кто спросит: «Рыбачук дома, хозяйка?» — то услышит голос маленького Мишука: «Папаня наш километр обходит».

/ Это значит, что Антон Рыбачук вышел из дому с граблями, чтобы подправить бровку пути и увериться, что все в порядке— повреждений нет, болты закреплены прочно. Случалось, что и «Наш километр» спрашивал о Пане.

«Ого, куда ее занесло! — говорил он.— Какая уж там товарная контора!»

Но пришла от Пани Ефимовой весточка — и что же? Панина станция оказалась большой и важной. Просила Паня ее поздравить: она опять стала товарной кассиршей.

И привез-то весточку племянник обходчика, молодой шофер, дни и ночи кативший теперь машины через Ладожское озеро, по той самой дороге, которую голодающий Ленинград назвал дорогой жизни. Он рассказал: Паня строила вместе с другими линию, выгружая балласт, набивая насыпь, укладывая шпалы и вообще делая все, что только понадобится. Зимой этот край топких низин и озер стал краем глубоких снегов и синевато-белых льдов. Жила Паня в землянке.

Она опять — товарная кассирша, а ее озерная станция, несмотря на то что все службы там помещались в землянках и вагончиках, становилась с каждым днем больше. Бывают на озере штормы, когда линию заливает водой и пассажирам кажется, что их поезд пошел прямо по воде. Ветер накатывдл на линию валы, они затопляли пути, гнали к станции бревна. В такие часы товарная кассирша покидала свой обжитой вагончик и оттаскивала бревна, спасая от разрыва стрелки.

«Сама себе линию построила», — сказала мать Зины.

И стрелочница Зина рассказывала ей про подругу чудеса: как в ее конторе толпятся люди с накладными, как крича г: «Мой груз самый срочный, наиглавный!»

Но с той поры, как за озером проложили новую линию и у Пани стало прибавляться работы, захиревшая станция Зины совсем опустела, одичала. Теперь-то она и вовсе в стороне, где-то сбоку, в тупике.

— Некстати нам хлеба стали больше давать, — сказала однажды «Нашему километру» Зина.

— Как — некстати? — подивился тот ее глупости.

— Вроде мы безработные. Сами, что ли, не видите!

— Так и оставят нас в такое время сидеть сложа руки! — сказал, насмехаясь над ее простоватостью, обходчик. — Куда-нибудь перебросят.

Это было непонятно, но их оставили здесь, хотя он-то был уверен, что станцию закроют и их куда-нибудь переведут. Уныло было на станции. Диспетчер говорил, что селектор его будто засыпало прахом. Уже давно не было ни одного поезда, рельсы от скуки потускнели, отовсюду поперла трава...

— Как приедет начальник отделения, попрошусь у него к Пане, — сказала Зина.

Но начальник отделения, примчавшись на дрезине, проворчал:

— Имеешь понятие о дисциплине?

— Имею.

— А коли имеешь, сиди на месте! Мозговать надо! Замок на губах.

И он сперва постучал пальцем по своей большой голове, а потом и по ее маленькой, еще хранившей следы долговечной электрической завивки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ
пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ

пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ. пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ: пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ. пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ: пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ. пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ. пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ. пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ. пїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ, пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅ.

пїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Детская проза / Книги Для Детей