Три плова

— Доволен сынок? В каком он теперь классе?

— Ведь он у меня в суворовском, — ответила Акулина Федоровна. — В суворовских не классы, а роты. Толя мой во второй роте, в пятом учебном отделении. Позавчера я получила письмо от его воспитателя капитана, он им тоже доволен...

Акулина Федоровна рассказала соседке, как она послала сыну деньги и потом захотела узнать, на что он их истр-атил. Она попросила офицера-воспитателя ей написать, и тот ответил: «В Кутаиси много яблок, и Толя несколько раз покупал яблоки и мандарины, снимался у фотографа...»

Она показала карточку. Мальчик стоял на ней во весь свой небольшой рост, в длинной черной шинели с погонами, в красном картузе. Он прислонился к кипарису на краю небольшого

обрыва, а внизу бушевала среди чудесно навороченных камней река Рион и вдали то чернели, то белели вершины гор.

На обороте Толя написал:

«Мама, на горе поближе стоит старинная крепость грузинского царя Баграта. Он жил тысячу лет назад».

Акулина Федоровна спохватилась, что свободное время на исходе, пора на службу. Ладно, в следующий раз она уж обязательно побывает в подвале Паулюса. Говорят, там теперь гостиница.,

Утро в Кутаиси

Когда Акулина Федоровна поднималась по лестнице своего учреждения, часы били девять. Большие, с хорошим звоном часы, присланные в подарок из Челябинска. Здесь все кем-то подарено. Отовсюду посылают вещи, все они именные,

«Что же делает там в это время мой сын?» — подумала мать. Она представила себе солнечное утро в Кутаиси. Этот город она никак не могла представить себе без солнца, хотя знала из писем сына, что там бывают и туманы, когда горы становятся невидимыми, и дожди, заливающие низины и навевающие на город запахи осеннего сада. Даже снег бывает, рыхлый, мокрый снег, о котором Толя выразился так: «Совсем никчменный снег, одна видимость», — на что мать указала ему: надо говорить не «никчменный», а «никчемный».

Он встал час назад. Усатый фанфарист из музыкального взвода сыграл повестку. Пятьсот мальчуганов, среди которых были и совсем юные, как ее Толя, и рослые парни с проблесками усов, вроде сына генерала Богданова, услышали привычные и веселящие ухо звуки повестки и открыли глаза. Это значит: подготовьтесь, товарищи воспитанники, через пять минут покинуть постель.

«Ту-ту-ту! Ту-ту-ту! — поет фанфара. — Вы — имейте — в-виду„ Ти-та-ри! Тара! Вам вставать пора!»

Зарозовели развалины крепости Баграта, звонок за окнами птичий шум, и басовито пыхтят ползущие из города поезда.

Мать знает, что Толя уже встал и налегке выскочил из

комнаты в коридор на физическую зарядку. По команде он выкидывает то руку, то ногу, то вперед, то назад, пригибаясь корпусом к земле и подскакивая на месте. Давно улетучилась нега сна, в тело вошла свежесть нового дня. Снимая с машинки железный чехол, Акулина Федоровна видит, как Толя вернулся после зарядки в дортуар. Он заправляет постель, затем у них туалет, потом осмотр. Это^вкапитан, его воспитатель, проверяет воспитанников: на месте ли поясной ремень, блестят ли башмаки, вычищены ли пуговицы...

«Теперь у них кончается завтрак», — думает Акулина Федоровна.

Она представляет себе Толю, повязанного салфеткой, с детской жадностью поедающего рисовую кашу и увесистые ломтики сыра.

В дни осады мальчик так отощал, что Акулина Федоровна горевала: не выживет Толя. Его спасла баржа. Осенью немцы подожгли на Волге баржу с зерном. Она потонула недалеко от берега. Когда вода в реке спала, Толя пробрался к барже и насобирал в ее обгорелых обломках полную корзину подмоченной пшеницы. Зерно было невкусное, с тяжелым запахом, но оно-то и спасло и мать и сына от голодной смерти.

— Акулина Федоровна, — говорит, входя в машинное бюро, начальник, — вы, я вижу, задумались о сыне. Перепечатайте срочно вот этот циркуляр.

Акулина Федоровна ударяет с лихостью опытной машинистки по клавишам. Она начала свой трудовой день тут, в Сталинграде, а Толя там, в Кутаиси.

Молодое деревце хорошо развивается

С указкой в одной руке и куском мела в другой стоит у доски преподаватель русского языка, старший лейтенант. Он написал на доске предложение:

«Молодое деревце хорошо развивается».

Тридцать воспитанников в ожидании вызова вчитываются в это предложение.

— Воспитанник Морозов! — выкликает преподаватель.

Толя Морозов подходит к доске. Взяв из рук учителя мел,

он подчеркивает все безударные гласные.

Но ведь многие гласные произносятся совсем не так, как пишутся. Если отдаться слуху, предложение можно написать так:

«Маладое деривце харашо развивается».

Это будет отвратительно.

— Как же нам проверить, воспитанник Морозов?

На лице воспитанника улыбка знающего человека. Объяснив всему отделению, как проверяются неясно звучащие гласные, он пишет на доске:

«Молодое — молодость — молодка. Деревце — деревья. Хорошо — хороший».

Теперь всем ясно: путаницу можно распутать.