Три плова

— Садитесь, воспитанник Морозов, — говорит учитель и объясняет затем классу, что есть иностранные слова, в которых нельзя проверить безударные гласные, как, например: багаж, чемодан, корзина. Такие слова, вернее — правописание таких слов, надо запомнить.

Прежде чем перейти к антонимам (скучный — веселый, темный — светлый), учитель рассказывает о богатстве языка. Одна за другой сыплются из его уст пословицы.

Поручение

—* Что нового пишет ваш суворовец? — спрашивает начальник, принимая у Акулины Федоровны перепечатанные листы.

— На уроках у них текучие воды и десятичные дроби,— отвечает машинистка, вытаскивая из кармашка вязаной кофты письмо сына. — Наказ мне дает...

Начальник, торопясь, читает:

«Сделай, мама, вот что, только не напутай. Когда немцы подошли к нашему Соленому пруду и ты закапывала папин костюм и калоши, я тоже закопал свой альбом с марками.

Сначала стань около двери лицом к горе, потом повернись налево и сделай пять шагов, только настоящих шагов, а не маленьких, и тогда повернись опять налево и сделай еще семь шагов. Чтобы тебе лучше знать, так знай, что это около того места, где мы складывали дрова, когда привозили из Бекетов-ки. А теперь копай, но копай осторожно, чтобы не врезаться лопатой в альбом. Альбом богатый, ты сама знаешь, а вот Егорошвили не верит, что у меня там есть канадские и турецкие марки. Если приедешь, тебе здесь будет интересно; здесь есть Белый мост и Красный мост, на дне реки лежат большие белые камни. Сначала, когда смотришь издали, кажется, это снег, а потом подходишь и видишь, что один камень похож на медведя, а другой...»

— Сегодня же потолкуем насчет вашего отпуска, — говорит, возвращая письмо, начальник.

Воздушный бой

Акулина Федоровна обедает.

Она знает: именно в это время, то есть в три часа сорок минут, обедает в училище и ее сын.

В Сталинграде за столом толкуют о том, кто еще сюда приехал и что еще построили.

— Вчера в газете, — говорит сосед, — опубликовали проект новой пристани. Видали снимок?

«Не забыть бы, — думает Акулина Федоровна, — послать Толе газету со снимками».

В Кутаиси тоже обедают в это время.

«Я сегодня в столовой, — написал с неделю назад Толя,— рассказал о воздушном бое... помнишь, около нашего дома?»

И Акулина Федоровна тоже рассказывает в столовой сослуживцам о том воздушном бое:

— Три наших «Ила» возвращались за Волгу. Закончили операцию, идут домой — у них на той стороне аэродромы были. А на них налетают вдруг два «Мессера». Мы с Толькой дрожим: неужели догонят? «Мессеры» все ближе, и сердце у меня стучит, я закрыла глаза — не могу видеть, как немец нашего бьет, но Толька кричит: «Мама, открой глаза!» — «А что? — спрашиваю. — Ушли наши?» — «Уйдут, — отвечает,— «Илы» набирают высоту». Открываю глаза и вижу, как «Илы» уходят... вот уже ушли. А Толька говорит: «Эх, подумал я, если бы сейчас показались наши истребители да давай давить «Мессеров»! Ну, только сказал, а они уже тут как тут — истребители! «Мессеры» пошли наутек, а наши — за ними; один «Мессер» задымился — вот такой вот хвост от него пошел... Летчик выбросился; он думал, что попадет к своим, а попал к нашим. Мы живем во впадине, а на холме все время были наши, — он туда и упал...

Кончен обед, звонок. Садясь снова за машинку, Акулина Федоровна представляет себе, как заиграл в Кутаиси фанфарист— настал мертвый час. Воспитанники легли под одеяла, уснули, вокруг тишина, и только помощник воспитателя сидит в углу дортуара второй роты и смотрит, как отдыхают его воспитанники.

Свободное время

В свободное от машинки время Акулина Федоровна орудует на берегу Волги увесистым ломом. Она разбирает развалины, откалывая кирпич за кирпичом. Все служащие вышли помочь строителям пристаней и пакгаузов. Каждую неделю они работают несколько часов на восстановлении Сталинграда.

Она поднимает с натугой тяжелый лом и, как всегда, думает о сыне. Он отдыхает в этот час. Должно быть, балуется?

И верно, Толя стоит на голове. Он пытается вдобавок удержать на болтающихся высоко в воздухе пятках стул.

Вчера было воскресенье, воспитанники отдыхали, и в училище приехали три акробата. Один номер назывался «2 Ар-нольди 2», и еще были какие-то имена вроде Амадео и Кола-бони. Они называли себя гимнастами из филармонии и показывали множество разных акробатических номеров. Одним из

них и был номер со стоянием на голове и стулом на пятках. Получалось это у них очень легко, и некоторые воспитанники решили, что они тоже смогут блеснуть этим искусством.

— Алло! Гоп! Алло! — кричит Толя и падает вместе со стулом.

Моленные шары фонарей

Фонари одинаковые — и в Сталинграде, по улицам которого возвращается домой машинистка, и в Кутаиси, где по двору, вдоль парапета, над долиной Риона, гуляют воспитанники. Морозов находит среди них мальчиков из своего отделения и присоединяется к ним. Он слушает рассказ одного из воспитанников. Тот пошел однажды с отцом в разведку.

— На какой границе? — спрашивает Морозов.

Дальний Восток. Бывал?