Три побега из Коринфа (ЛП)

— Вы думаете, ребята, что у нас всегда было так, как сейчас, что я все время веселился, приходил домой после работы, чтобы поесть, и отдохнуть? Никогда! Хотя у моего отца был собственный дом в Элеутере,  сад и кусочек поля, я жил там с самого раннего возраста. Помню, на всех полях  там были белые камни. И знаете, что я имею в вид, когда говорю о  поле и камнях? Что земля приносит пользу не моему отцу, а его хозяину, кредитору, настоящему владельцу земли. Крестьянину для этого остается только работать и ему разрешено забирать себе только шестую часть урожая. Шестую часть. вы понимаете!  Если бы вы видели, как крестьяне  зарабатывают на жизнь! Через месяц ваши кости можно было увидеть сквозь кожу. И эти камни были повсюду, и у крестьян уже ничего не оставалось своего, так как на уборку этих камней они тратили почти все свое время. А потом, так как свою долю урожая никто не мог отдать полностью, они снова попадали в долги к своему господину, и снова анимализм у него, чтобы дать хоть кусочек хлеба жене и детям и самому не погибнуть от голода. А затем, когда долги надо было возвращать, ни у кого опять ничего не было.  А  из чего еще они должны были отдавать?  Из шестой части зерна, которое им позволялось взять из всего урожая?  И тогда господин мог за этот долг забрать  все — землю, зерно, скот, самих крестьянин-демиургов, их жен и детей - все.  Мой отец был необычайно сильным и трудолюбивым, и долго не сдавался, хотя на нашем  поле было полно камней,  мы все еще были свободны. Мы с братом тоже помогали отцу, как могли и трудились изо всех сил - но все было напрасно.  Наш господин, у которого была в залоге земля, был богатым  эвпатридом, и сидел в Совете Ареопагов,  у него было около сотни рабов, но этого всего ему было мало, он не простил нам, ни одного обола, а даже добавил  нам  еще больше обязанностей, сказав, что имеет право на все.  Терпеть было невозможно. Моя мать умерла от отчаяния и бедности, мой отец страдал охваченный горем и нищетой, и вскоре ушел вслед за ней. А он еще не был старым человеком. Так мы остались одни. Прошло несколько лет. Я  женился на молодой девушке. Тогда она была красивой, но такой же бедной, как и я.  Мы нравились друг другу. У нас родился ребенок, мальчик – и тут… пришло известие, что мы уже стали рабами. Как этот мальчик, который сидит здесь с нами.  Страшно вспоминать, что тогда произошло.  Такая участь постигла не только нас, но и несколько семей в деревне,  которые стали рабами, как и мы. Я хотел убежать в лес в Беотию, но у меня была жена все еще прикованная к постели и крошечный ребенок, к тому, же было еще холодно. Что мы могли сделать? И так мы ждали, что  будет дальше. Прошло несколько дней, а может быть и месяц. Пока вдруг... не появился наш господин,  с вооруженными стражниками. Они выстроили нас на дороге и увели. Мою жену, так как она была молода и здорова, хозяин взял в прислуги, а еще несколько человек, они должны были схватить и продать Фалерону. Среди них и мы с братом.  Они разлучили все семьи, и только тогда раздался плач и крики. Никто не обращал на них внимания. Наш хозяин смотрел на нас своими безразличными  холодными глазами, как будто нас и вовсе не было. У меня в этот момент появилась такая злость, что перехватило горло, и я  поклялся отомстить ему и призвал Диониса и нашу общую мать Деметру помочь мне.

По дороге, когда нас с братом вели в Афины, мы убежали. Нас связали веревкой, но что это значило для брата?  Он был таким здоровым, что мог бы и цепь разорвать!  После этого он помог мне, и мы убежали в лес. Мы тогда были не одни. В горах таких несчастных, как мы, бродило множество  -  таких бедолаг,  без дома, без надежды, без хлеба, без сил и часто даже вообще без ничего. Но уже была весна. Я все это  хорошо помню. Кругом все цвело. Приближались праздники бога Диониса.  Замечательные праздники, знаете, самые большие торжества. После богослужений и жертвоприношений торжественная процессия обычно направлялась в лес. А дальше, как всегда, устраивались танцы, пение, вино, радость, вы же знаете, что доброму богу Дионису  нравится, когда люди веселятся. Но в тот год мало кто веселился. Многие жители деревни шли, пели и гадали, когда их скот заберут за долги, а их детей угонят в рабство. Чему тут было радоваться? Впереди  шли священнослужители и ругали людей за то, что те вели себя, как на похоронах, а не на празднике Диониса. Они говорили: - «Несчастные остановитесь и умерьте свой гнев!»

Но тут вперед выступил молодой жрец и громко сказал: — Они не нечестные, они  те, кто забыли,  как нужно радоваться, потому, что у них отняли  эту  радость, а теперь отнимают жизнь и дыхание и они дальше так жить не могут.  — Мы посмотрели ему в глаза, и  поняли его. А к вечеру  у каждого из нас появилось что-то  в рукаъ, у кого-то топор, у кого нож,  а у кого-то  и крепкая палка.