Три «почему» Русской революции

Начнем с провала попыток экспортировать революцию. Как я уже объяснял выше, большевики пришли к власти в России лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. Сложилось так, что власть в России оказалась слаба и неспособна (не всегда по своей вине) справиться с тяготами долгой войны на истощение. Эта власть пала в разгар войны, тогда как правительствам всех остальных стран — участниц войны удалось удержаться у власти. Большевики захватили власть в России, потому что это оказалось возможным именно в России. Имейся у них выбор, они предпочли бы Германию или Англию. Но раз уж судьба распорядилась так, что они стали хозяевами России, им надо было экспортировать революцию на промышленно развитый Запад. Они считали Россию отсталой крестьянской страной с малочисленным и недостаточно сознательным рабочим классом. Они боялись — и не раз говорили об этом сами, — что если им не удастся перенести революцию в Западную Европу, их детище погибнет, а коммунизм увязнет в трясине мелкобуржуазной крестьянской культуры.

По этой причине жизненно необходимо было как можно быстрее перенести пожар на Запад, где, как полагали сами большевики, имелся многочисленный и воистину классово-сознательный пролетариат. При всей своей приверженности реализму, они были поразительно наивны в вопросе о революционном потенциале рабочего класса Западной Европы. Они не понимали — и отказывались прислушаться к мнению на сей счет иностранных коммунистов, — что европейские рабочие чтут право частной собственности и, получая выгоду от крупных социальных программ, вовсе не заинтересованы в свержении существующего строя. Большевики отмахивались от подобных рассуждений, считая их отговорками, призванными оправдать бездеятельность. Они были настолько одержимы манией принимать желаемое за действительное, что истолковывали любые волнения на Западе как начало революции. Большевистская пресса 1918–1920 гг. полна заголовками, извещающими о «Революции в Финляндии», «Революции во Франции», «Революции в Италии». Каждая забастовка, каждая демонстрация протеста, каждый правительственный кризис рассматривались ими как верный признак полного крушения существующего строя. Ленин надеялся развязать всеевропейскую гражданскую войну еще до окончания мировой. Обладая крайне скудными кадровыми и финансовыми возможностями, он провоцировал мятеж войск и рабочие забастовки как в странах Антанты, так и у ее противников. Но успех ускользал от него, поскольку западные правительства достаточно внимательно следили за такой подрывной деятельностью. Когда война завершилась, перед ним, как ему показалось, открылись воистину безграничные перспективы, особенно в центральных державах, потерпевших поражение и деморализованных. Зимой 1918–1919 г., сразу же после падения императорской власти в Германии, Москва толкнула прокоммунистическую группу «Спартак» к открытому мятежу. В марте 1919-го — основала Коммунистический интернационал для организации всемирного революционного движения. Агенты Коминтерна активно действовали повсюду: то в Иране и в Турции, то в Венгрии и Австрии, и многократно в Германии. Но вновь и вновь успех ускользал. Ни в одной европейской стране не удалось разжечь революции. Коммунизм пришел в Европу — по меньшей мере, в ее восточную половину — лишь как отзвук Второй мировой войны, он въехал в нее на советских танках.

Надежды на европейскую революцию достигли пика летом 1920 г., во время войны с Польшей. Причины и ход этой войны — по праву слывущей одной из самых судьбоносных в истории — даже на сегодняшний день остаются не вполне проясненными. Изучив всю совокупность доступных на данный момент документов по интересующей нас теме, я пришел к выводу, что обе противоборствующие стороны — поляки и русские — готовились напасть друг на друга, не осознавая того, что и будущий противник ведет аналогичные приготовления. Йозеф Пилсудский, глава нового польского государства, который в октябре 1919 г., то есть в решающий период гражданской войны в России, помог красным разгромить белых, потому что первые представлялись ему меньшей опасностью для Польши, разработал долгосрочную стратегию. Он был убежден в том, что неизбежно настанет день, когда Германия и Россия вновь поднимутся и протянут друг другу руки, чтобы раздавить Польшу. Для предупреждения такой катастрофы он решил создать цепь буферных государств, отделяющих Польшу от России. Звеньями этой цепи должны были, на его взгляд, стать прибалтийские государства, Белоруссия и даже республики Кавказа, а замком, на котором держится цепь, он представлял себе Украину. Пилсудский заключил союз с лидером украинских националистов Симоном Петлюрой, с тем чтобы помочь ему изгнать коммунистов с уже захваченной ими Украины и образовать союзную Польше независимую Украинскую республику. Вторгшись на территорию советской Украины в апреле 1920 г., Пилсудский вовсе не хотел свергать советский режим в России, он преследовал ограниченную цель, а именно помочь возникновению независимого Украинского государства пропольской направленности.