Я покосилась на этих самых старушек, встретилась взглядом с парочкой пожилых дам и поспешила отвернуться, ощутив себя крайне неуютно. Сморщенный и ссутуленный вид бабулек наводил на мысли о том, что они успели застать еще моду на ношение кринолина, но вот их неприязненно-злые взгляды устойчиво ассоциировались с тройками НКВД. Не спасали даже традиционно русские платочки, мило подвязанные под дряблыми подбородками. Глядя на мир из-под кустистых бровей, они зорко следили за действиями окружающих. А так как мы с Нисой в салоне были единственными, кто еще не успел отпраздновать семидесятилетний юбилей, все внимание бдительных гражданок сосредоточилось исключительно на нас.
- Какие-то очень суровые бабульки нынче пошли, - пробормотала я себе под нос.
- И не говори, - вздохнула подруга. – Уже страшно в троллейбусах ездить. Такие авоськой перешибут и не заметят.
Я хотела добавить что-то остроумное, но не успела. И не потому что остроумие заглохло, а потому что троллейбус вдруг дернулся, резко вильнув вправо, и затормозил, оглушительно взвизгнув. Из-за непредвиденной остановки меня, бестолково болтающуюся между сидениями, швырнуло вперед, приложив макушкой об поручень. Сверху, поддавшись закону всемирного тяготения, на меня приземлилась Ниса вместе со звякнувшей в пакете бутылкой.
Послышалось шипение распахивающихся дверей, а после над нашей живописной кучкой заговорил мерзко-знакомый голос:
- Поднимайтесь, красотки, приехали.
- Шо он там бормочет? – пропыхтела мне на ухо Ниса, пытающаяся убрать свою пусть и худощавую, но весьма тяжелую тушку с моей спины.
- Что-то на своем, ущербном, я не поняла, - просипела я в ответ, пытаясь выбраться из-под банши и пакета, в котором чудом уцелело содержимое.
- Эй, вы кто такие? – рявкнул хриплый голос и из кабинки водителя выбралось существо, которое судя по голосу и серо-невнятному цвету лица провело свои лучшие годы в обнимку с бутылкой портвейна. И это привело его внешний вид в состояние, которое я бы обозначила, как состояние старого шкипера.
- Дядь, ты давай, не буянь, - решительно пресек все возможные препирания Гриша и тут же распорядился: - Возвращайся к себе за баранку, мы сейчас девушек заберем и уйдем.
Существо почему-то спорить не стало, мигом захлопнуло уже широко распахнувшийся для заводного ора рот, почесало пальцами клокастую и торчащую во все стороны шевелюру удивительного желтого цвета и вернулось обратно туда, откуда пришло.
- А, может, они не хотят никуда с вами идти? - это уже решили вмешаться бабульки, которые до этого момента лишь вяло кудахтали, потирая ушибленные места и обвиняя во всем неумеху-водителя.
- Не лезь! – рявкнула на одну бдительную старушку другая, еще более бдительная. Брезгливо поджав тонкие, испещренные морщинками губы, она поправила платок, одернула вязаную кофту и поглубже умостилась на сидении. – Мужики сами разберутся, что со своими бабами делать. Пусть своих шлёндр забирают и убираются восвояси.
- Правильно, - тут же подхватил Гриша, благодарно кивнул мерзкой старушенции и, вцепившись в мой локоть, ловко выдернул меня из-под Нисы. – Слышала, что старшее поколение постановило? – зашипел он мне на ухо с явным раздражением от происходящего.
- Слышала, - кивнула я. – Оно постановило, что я – шлёндра. Если честно, значение слова мне не известно, но предполагаю, что оно является синонимом слова «проститутка». И не соответствует реальности.
- Не выжучивайся, - одернул меня начавший злиться оборотень и потянул к двери. Его компаньоны подхватили под локотки Нису и повели за нами.
Едва только мы покинули троллейбус, как водитель тут же захлопнул двери, троллейбус громко чихнул, загудел мотором и тронулся. А мы остались стоять на обочине, печально глядя ему в след. Вернее, печальной была только я. Гриша поигрывал желваками, всем своим видом выражая недовольство. Ниса громко вздыхала и проверяла содержимое пакета, а сопровождавшие Гришу и уже знакомые мне мальчики в количестве двух штук кидали на меня гневно-мстительные взгляды.
- Выбрось его, - проговорила я, поднимая взгляд на подружку и имея в виду пакет.
- Нет, - замотала она головой. – Мне надо.
- А, ну тогда оставь, - тут же согласилась я и повернулась к Грише: - Долго мы тут маячить будем? Вы нас вообще зачем из «букашки» выдернули?
- А затем, - склонился ко мне Гриша, едва ли не утыкаясь своим лицом в моё, - что дело к тебе есть. И к подружке твоей.
Глава XVI
- Так вроде все, что надо мы уже обсудили по телефону, нет? - с непониманием протянула я. - Или у тебя новые темы для диалога появились? Тогда давай разговаривать. О чем хочешь поговорить? О погоде? О валютных котировках? О банковских ставках?
- Не дерзи, - зло выдохнул мне в ухо Гриша, сопроводив свои слова чувствительным тычком под ребра. И я бы согнулась напополам от боли, если бы Гриша не стоял впритык ко мне. А так, я лишь уткнулась ему лицом в грудь, сквозь зубы посылая в адрес её обладателя все известные мне проклятия.