Три подруги и древнее зло (СИ)

— К чему? — Ниса спрыгнула с подоконника и, прошлепав голыми ступнями по полу, встала рядом со мной и напротив Гриши. — К раскаянию? Так нам не в чем каяться. Ни перед тобой, ни перед кем-то другим.

Оборотень явно не стремился к открытой конфронтации, а потому просто поправил ворот рубашки и на прощание добавил, обращаясь, в основном, ко мне:

— Если будет, что добавить, ты знаешь мой номер.

— Я тоже его знаю, — широко, но не искренне заулыбалась в ответ Ниса и помахала ладошкой с самым прощающимся видом. Грише ничего не оставалось делать, как засобираться дальше по своим делам.

Когда в квартире остались только мы с подругой, Ниса оседлала табуретку верхом и, покусав губы, нарушила повисшую, неожиданно оглушительную, тишину:

— Зря мы ему позвонили.

— А были другие варианты? — огрызнулась я.

— Да! Надо было звонить Мише! Почему мы сразу о нем не подумали, а первым делом бросились за помощью к этому мохнатому, чья морда мне настойчиво не нравится?

— Потому что звонить Мише бессмысленно, — отрезала я.

— В смысле? — непонимающе мотнула головой подруга.

— Я уже больше недели не могу ему дозвониться, — нехотя рассказала я. — По личному номеру он не доступен, а на работе говорят, что взял отпуск за свой счет на месяц. Я хотела его с днем рождения поздравить, да так и не смогла связаться с именинником.

Ниса присвистнула.

— Интересный расклад, — помолчав, она спросила: — Как ты думаешь, что случилось?

— В моей квартире? — выразительно выгнула я брови. — Или в мире в принципе? Предполагаю, что за последние двенадцать часов много где и много чего случилось.

— Не начинай, — одернула меня подруга с легкой обидой, всплеснувшейся в голубых глазах. — Я знаю, когда тебе страшно или плохо, твоя природная ехидность проявляется в более жестких формах. И тебя начинает заносить на поворотах. Но не надо так.

— Не знаю, — ответила я уже более спокойно, приняв к сведению замечание банши. — Это ответ на твой вопрос: я не знаю, что здесь случилось.

— Но у тебя ведь уже есть какие-то догадки? — продолжила настаивать Ниса. — Я по лицу вижу, что есть.

Я раздраженно дернула уголком губ.

— И какое же у меня лицо?

— Лицо человека, который осознал всю глубину и широту грядущей проблемы, но еще не знает, как к ней подступиться.

Спорить с подругой, убежденной в своей правоте, было бесполезно.

Но её уверенность была не безосновательной.

— Когда мы посетили соседскую квартиру в первый раз, — начала я со вздохом огорчения, — вернее, когда внеслись туда на всех порах, горящие желанием вставить детишкам нравоучительные пистоны…

— Ты внеслась, — решила уточнить подруга. — И ты горела.

— Окей, я внеслась, — быстро согласилась я. — В общем, у них там были разные магические предметы.

— Ты уже об этом говорила, — припомнила Ниса. — Буквально недавно.

— И говорю об этом вновь, — начала раздражаться я. — Потому что это важно.

— Думаешь, во всем виноваты детишки? — уловила Ниса направление, к которому я вела.

— Что если, — я подняла больной взгляд на подругу, — они вызвали её, как когда-то вызвали мы?

— Хочешь сказать, — начала подруга неуверенно, словно пытаясь удостовериться, что она все правильно услышала, — они вызвали Пиковую Даму? И она пришла?

— Она — не Пиковая Дама! — не выдержала я, ударив кулаком по столу.

— Хорошо, хорошо, — тут же примиряюще замахала руками подруга. — То есть, они позвали тень — и она пришла?

— Пришла, — горько подтвердила я. — И завладела телом девчонки с цветными волосами. Вспомни, что сказала Морин. С детьми проще, кроме того, если наша версия верна, и не все из детишек являются людьми, то из-за наличия врожденной магии ритуал действительно мог сработать.

— Хорошо, допустим, — начала раскачиваться подруга на табуретке, противно скрипя ножками. — Подростки начали проводить ритуал по вызову… чего-то. Обычно обыватели вызывают какого-нибудь духа, это самая неоригинальная идея из всех возможных, но самая популярная. Далее засевшая в твоем зеркале тварь это услышала, и явилась на зов. Вторглась в тело девчонки… а что дальше?

— А что дальше? — эхом откликнулась я, чувствуя, как ко мне на когтистых лапах подкрадывается мигрень.

— Как ребенок оказался здесь, в квартире? Дверь была заперта, когда мы уходили. Ты лично запирала замок. А когда мы вернулись, она все еще была заперта! Я не думаю, что тварь способна перемещаться сквозь стены, находясь в чужом теле, Ди. Дальше новый вопрос: кто и, главное, зачем устроил погром в квартире? Нет, что-то тут не складывается.

— Не знаю, — я остервенело потерла начавшие ломить виски. Дурнота накатила очень быстро. Быстрее, чем обычно. Быстрее, чем я предполагала. — Сейчас не могу об этом думать. Голова болит.

— Тебе надо лечь, — решила за меня подруга. — Ты какая-то бледная. И взгляд у тебя какой-то странный, мутный и дурной.

— Да, — согласилась я вяло, чувствуя, как силы покидают с каждым вздохом и глаза все трудней удерживать открытыми. — Надо лечь.