Три подруги и древнее зло

И едва только слова сорвались с языка, как мир, в котором я находилась, тут же замер, как если бы незримый режиссер этой ужасающей до дрожи в коленках постановки прокричал «Стоп!», актеры вышли из своих образов и зло уставились на того, кто запорол всю сцену.

На меня.

Я всем организмом ощутила, как в одночасье привлекла к себе внимание и прекрасных дев из водоема, и оседлавших монстров мужчин, и троицы, устроившейся на холме из человеческих останков. Все разом она оставили свои увлекательные занятия и устремили свои взоры в мою сторону. Взоры не мигающие, безрадостные, ненавидящие, словно в одну секунду местные обитатели вдруг осознали, что они здесь не одни, что есть еще кто-то. Чужой, не званный, лишний, заявившийся без приглашения. А в том, что меня сюда не звали и мне здесь были не рады, сомневаться не приходилось. Я ощущала это так же естественно, как ощущала запахи, как если бы вдруг ненависть обрела свой собственный аромат. Помимо ненависти было еще что-то…. Зависть. Злость. Они, местные, разозлились и отчетливо возжелали попробовать на вкус мою кровь. А возможно – не только кровь, но и плоть.

Однако не успела я произнести и слова, а сказать хотелось многое, в основном, забористо материться, хоть я и не была уверена, что мои старания оценят по достоинству и поймут, как на лицо легла чужая рука, затыкая мне рот и одновременно перекрывая доступ кислорода к носу.

Я тут же неистово завертелась на месте, пытаясь сбросить с себя чужие, властные и сильные пальцы, но меня стиснули еще сильнее. К первой руке присоединилась вторая, не менее крепкая, перехватившая меня поперек груди, обездвиживая и окончательно ограничивая пространство для маневров.

А у меня начало мутнеть сознание от недостатка воздуха. Пару раз я как-то непроизвольно судорожно дернулась, словно рыба, выброшенная на берег и всеми своими инстинктами стремящаяся вернуться обратно в океан, и начала заваливаться набок, теряя сознания.

Но доделать начатое мне не позволили. Грубо вернули обратно в вертикальное положение и пару раз встряхнули, словно мешок с картошкой. Я тут же пришла в себя, почувствовав, что могу дышать свободно. Схватившись за горло, сделала пару надсадных вздохов и только в этот момент ощутила чужое близкое присутствие.

Слишком близкое.

Взгляд уткнулся в подошву грубых черных мужских сапог. Скользнул выше, оценил широко расставленные сильные ноги с рельефными, просматривающимися даже через грубую ткань плотно облегающих штанов, мышцами. Замедлился, наткнувшись на обнаженную кожу живота, прошелся по груди, вдоль расправленных немалых плеч, по красивым выступающим вперед ключицам и…

Я шарахнулась бы в ужасе в сторону, не удержи он меня на месте, и заорала бы, на закрой он вновь мне рот широкой ладонью, которая практически полностью обхватывала лицо.

Уже очевидно было, что передо мной находится мужчина – крепкий, сильный, обнаженный по пояс и с фигурой, выше всяких похвал. Очевидно, не выносящий женских воплей, а потому всячески им препятствующий. И у которого вместо человеческого лица имелась змеиная голова, растущая прямо из прекрасных мужских плеч.

В первые несколько секунд, в виду того, что орать меня лишили возможности, я просто бестолково пялилась на существо и моргала, стараясь справиться с паникой и ужасом. А потом во мне заговорила та часть меня, которая отвечала за здравый смысл, прагматичность и холодный расчет. В последнее время она стала редкой гостьей, но сейчас вновь вернулась ко мне.

И я начала оценивать то, что видела. А существо не мешало, словно понимая, что мне необходима была пара минут тайм-аута.

Итак, если человеческое тело существа было привлекательным с точки зрения мужской красоты, то змеиная голова могла считаться красивой с точки зрения красоты змеиной.

Голову покрывали крупные, ровные чешуйки, переливавшиеся всеми оттенками зеленого и чуть-чуть поблескивавшие, но непонятно отчего, ведь источника света там, где мы находились не было вовсе. Нас окружала тьма – густая, плотная, практически осязаемая, но я каким-то невероятным образом все видела.

Вдоль задней части головы существа до точки между глаз и чуть повыше них ровным хохолком росли изумрудные перья, как у птицы, спускаясь вниз по затылку к задней части шеи и немного переходя в спину. В приоткрытой змеиной пасти можно было рассмотреть острые белые зубы. Точно такие, какие описала Ниса – длинные, расширяющиеся к основанию и загнутые во внутрь. Вокруг головы, или вернее сказать морды, значительно превосходящей по размерам человеческую, был раскрыт кожаный капюшон, на подобии тех, что имелись у кобр. По цвету капюшон чуть отличался от чешуйчатой кожи, выделяясь более светлыми оттенками изумрудного.

В какой-то момент мои глаза встретились с черными круглыми глазами аспида. Я замерла, а после, вспомнив, что змеи вроде как обладают гипнотическим взглядом, поспешила отвернуться.

Но мне опять же, не дали возможности действовать свободно.