Три подруги и разбитое зеркало

Наблюдая за ней, я тоже не могла не улыбнуться. И вспомнила слова, которые долгое время хотела сказать Яну.

Но так и не сказала.

Я хотела сделать ему больно, забрав ту, которую он любил. Я желала убить эту молодую женщину, вырезать её сердце и швырнуть окровавленный кусок Князю в лицо со словами: «Ты потерял её навсегда». Но вместо этого я отдала ей своё бессмертие и силы своего рода.

Я сделала то, что хотела – я забрала её у него, но не в могилу, а в новую жизнь.

Почему я так сделала?

Просто… в какой-то момент я увидела в ней себя. Она умирала в замке вампира также, как когда-то умирала я в своём дворце. И обе мы умирали, потому что нас не любили. А мы мечтали о любви!

Так, с моей помощью, Князь лишился своей Бель. Его Бель больше не существовало, и он проживет следующие сотни лет своей долгой вампирской жизни, пытаясь примириться с этой мыслью

Но я не собиралась поступать с ней так же, как поступил он. Я хотела быть лучше. Мне нужно было верить, что я – лучше, что я не превратилась в окончательное зло, что моя ядовитая ненависть была и остается, но я могу с ней бороться.

– Ты так странно смотришь на меня, – проговорила она с тихой улыбкой.

– Странно – это как? – уточнила я.

– Как будто, – она сама удивилась тому, что заметила, – как будто хочешь извиниться. Что ты задумала, Ди?

Я не успела ответить.

Из-за поворота на нас вылетел грузовик.

Завизжали тормоза, заскрежетал металл, затрещало стекло, верх и низ поменялись местами.

Машина, сделав кувырок, юркнула куда-то вниз и, прежде, чем удариться виском о что-то твердое, я успела подумать: «Надо было сказать ей… Надо было сказать, что я спасла её – для него. Потому что он любил её, а я любила его. А теперь, кажется, уже поздно…».

Глава 33

Три года назад. Вторая неделя сентября, суббота.

– Я не пойду на бал, – заявил Ян утром во вторник во время завтрака.

Служанка Карла, прислуживавшая им во время трапезы, вернулась с высоким прозрачным графином, наполненным густой темно-красной жидкостью. Аккуратно, стараясь не расплескать, она поставила его в центр стола, который был застелен плотной бордовой скатертью.

Бордовое на бордовом.

– Почему? – удивленно вскинула брови его мать, легким взмахом руки давая знать Карле, что она может идти.

– Потому что я ненавижу балы. Ненавижу тех, кто их организовывает и тех, кто в них участвует. Сам в них участвовать я тоже ненавижу, – начал перечислять Ян, не отрывая взгляда от утренней газеты.

Ему нравилось читать газеты по утрам. Нравился тихое шуршание страниц, нравился их древесно-сладковатый запах, нравился некий привкус ностальгии по тем, давно ушедшим временам, когда утреннее чтение прессы было неотъемлемой частью повседневности. – А ещё я ненавижу лживые улыбки, лицемерие и вопросы. Всё это – пустая трата времени. Моего времени!

– Ты невыносим, – опечаленно вздохнула мадам Ясмин, прикладывая длинные тонкие пальцы к вискам.

Она была старой, даже по меркам вампиров, и в истинно вампирском стиле презирала почти всё и всех.

Кроме двух вещей: своей семьи и традиций.

Несмотря на прожитые годы и отвратительный характер, она была и оставалась красивой женщиной, на лице которой и под лупой не углядеть почти тысячелетний опыт.

Высокая, с тонкой талией и узкими плечами, с копной густых, черных, как ночь волос и запоминающимся лицом, которое она тщательно поддерживала в ухоженном виде. Она очень любила себя, но ещё больше любила своего сына, безграничной, практически всепоглощающей любовью. Возможно, именно из-за этой любви им очень частенько не удавалось найти общий язык. Как в болоте они увязали в спорах и противоречиях, болтаясь в трясине до тех пор, пока один не уступал другому.

– И что мне делать? – трагично вопросила мадам Ясмин. – Идти на бал одной?

Ян безразлично пожал плечами, не отрывая взгляда от черных строчек. С большим удовольствием он бы сейчас покинул столовую и скрылся от матери в глубинах замка, но как хороший сын продолжал сидеть на месте. После потери мужа и старших сыновей в последней битве против ликантропов, чтобы не сойти с ума от горя и как-то оправиться от потери мадам Ясмин решила отойти от прежних привычек и попробовать зажить по-новому. Результатом этого «по-новому» стало несколько нововведений. Одно из них – обязательный, пусть и весьма редкий, завтрак всей семьей. И хотя от некогда большой семьи остались лишь двое, да и те собирались вместе в лучшем случае пару раз в году, Ян с терпением и пониманием относился к материнским чудачествам, осознавая, что таким образом женщина пыталась идти дальше.

Мать он действительно любил, но при всей своей любви категорически не желал проводить целую ночь в обществе старых снобов, пытающихся заискивать перед ним, молодым Князем, представляя ему одну за другой своих дочерей.