Три подруги и разбитое зеркало

Террария качнула удилищем, мол, откуда мне знать. И ринулась навстречу семье дельфинов, которые кружили рядом со мной, ожидая, пока я пойду дальше, чтобы сопроводить до самого дворца. Я уже собралась встать, как из пропасти вырвался поток холодной воды, будто кто-то там, где копилась тьма, проснулся и махнул чем-то большим и сильным.

Я замерла, напрягла слух и услышала далекое клацанье зубов. Больших острых зубов.

– Мирелла, – позвала я. – Выходи, не бойся!

Только договорила, как из темноты показалась акулья голова, а следом выплыла и вся акула целиком.

Мощное тело, заостренная морда, жесткие треугольные плавники – всё в ней было идеальным и предназначенным для охоты. А вот окрас имелся особый, позволяющий узнать Миреллу не то, что из тысячи, из миллиарда.

Обычно у белых акул спинная и боковые части окрашены в темно-синий или темно-серый цвет, а брюхо – светлое. Но Мирелла была особенной. Она была акулой-альбиносом.

Снежно-белый хищник, который напоминал свой собственный фотоснимок в режиме негатива. Настолько редкое создание, что встретить хотя бы одного почти невозможная удача. Внешне такие акулы выглядели фантастически, будто гости из космоса, и лишь немногие знали, как трудно таким, как Мирелла.

В подводном мире эстетика для хищников не важна, а броский белый цвет, не позволяющий эффективно маскироваться под окружающий ландшафт, вызывает лишь трудности и привлекает внимание, часто превращая охотника в жертву. Из-за своего необычного окраса альбиносы обречены на изгнание из сообщества себе подобных. И голод. Именно такой, крохотной, одинокой, истощенной и очень голодной я встретила Миреллу однажды.

Я была ребенком. Очень любопытным, любящим всё живое и стремящимся помочь каждому, кому могла. Подобрав маленькую и почти умирающую акулу, я принесла её в замок и там несколько дней выхаживала, отправляя стражу за обедами для хищницы. Очень скоро она пошла на поправку, окрепла, познакомилась с придворными и стала моей напарницей во всех шалостях. Мирелла была никому не нужна, и в какой-то степени это было хорошо, потому что она была нужна мне. А я – ей. Мы стали друзьями – Мирелла, Террария и я. Какую бы проделку я не затевала, они всегда были рядом со мной. Покидая королевство, я приказала им держаться вместе, не покидать город и ждать меня. Я пообещала, что вернусь. Обязательно вернусь.

И сегодня я сдержала обещание.

Мирелла аккуратно подплыла, помня о своих огромных размерах, а после, стараясь не причинить вреда, со всей нежностью прильнула ко мне, помахивая боковыми плавниками.

– Ты скучала? – поняла я. – Я тоже. Очень.

Акула выскользнула из моих рук, обплыла по кругу и заглянула одним своим умным глазом в мои.

– Правда, – подтвердила я. – Честное слово!

Обрадовавшись, акула резко вильнула в сторону, потом рванула вверх со скоростью запущенной торпеды, достигла купола, который накрывал город защитной магией, и понеслась обратно, обдав меня потоком воды такой силы, что едва не столкнула в пропасть. Купол, обычно невидимый, мигнул призрачно-сиреневым, ведь акула задела его хвостом, и через секунду вновь стал прозрачным.

– Ладно, – проговорила я, с трудом выравниваясь. – Я во дворец. Вы со мной?

Мирелла, всем своим видом выражая недоверие, проплыла мимо Фло, которая, в отличие от акулы, предпочитала обитать за границами города, свободно перемещаясь по морю. После акула вернулась ко мне и зависла по правую руку. С другой стороны пристроилась Террария, которая кивнула подруге светящимся удилищем, мол, все на своих местах, можно двигать дальше.

Фло в ответ на такие демонстрации лишь коротко презрительно булькнула и первой двинулась вперед.

Глава 27

Я легко оттолкнулась и поплыла за афалиной, двигаясь легко и ощущая себя перышком, подхваченным стремниной. Я чувствовала воду, чувствовала направление каждого потока, чувствовала море. Его настроение, его желания, его страхи. Стихия была живой, и несла в себе жизнь для всех, кого создала.

И для меня тоже.

Покинув воду я будто бы затаила дыхание и не дышала долгие годы. Рыба, выброшенная на берег, погибает, если не вернется в воду. Я же не погибла, но и не жила, застыв в одном состоянии, выжидая.

Чего?

Я ждала именно этого момента – возвращения домой, но на своих условиях. Условиях, которые обеспечат не только мое будущее, но и тех, кого хотела вернуть.

Стоило мне только оказаться над пропастью, как сверху начали опускаться огромные, способные заменить собой кровать, двустворчатые раковины. Их изящные волнистые створки были приветственно распахнуты, а внутри сияли и переливались жемчужины таких размеров, что приди кому-нибудь в голову желание сотворить из них ожерелье, то подобное украшение невозможно было бы надеть. Оно просто прибило бы к полу.