Три поколения

До обеда ребята стреляли в цель из своих винтовок и из Митиной берданки. Из винтовки Митя стрелять не умел и первую же пулю пустил «в лес по ягоды». Зотик же клал одну пулю возле другой. Вавилка с Терькой стреляли хуже, но и они на пятьдесят метров попадали в круг величиной с ведерное донышко. Зато Митина берданка на шестьдесят шагов густо усеивала дробью всю банную дверь, а старенький дробовичок Зотика даже «не доплюнул» до цели. Это немного успокоило Митю и восстановило его пошатнувшийся было охотничий авторитет.

Утром Митя думал, что начнет работу по переписи с обеда, но в обед тронулась река, и ребята до вечера вместе со всеми козлушанами простояли на берегу.

Порожистая, зажатая меж лесистых утесов, Становая ревела от избытка мощи. Треск, звон ломающегося зимнего покрова, победный шум весенних вод заглушали крики на берегу. Льдины напирали на утесы, сотрясали берег. В этом стремительном движении толстого голубого льда, в половодном разливе, мгновенно затопляющем высокие острова, было столько захватывающей силы, что ребята смотрели на реку, как завороженные. Только вечером вспомнил Зотик, что надо идти давать корм скоту. Митя вызвался помочь.

— Ты почему не молишься богу, Митя? — спросил вдруг Зотик; он весь день собирался задать этот вопрос, но не решался. — Бог-то, видишь, какие реки пустил по свету, какое тепло послал!

Митя внимательно посмотрел на Зотика и спокойно и убежденно ответил:

— Никакого бога нет. Сказки это все, люди выдумали.

Даже в сумерках он увидел, как побледнело у Зотика лицо. Разговор прервался. Но перед тем как лечь спать, Зотик дольше обыкновенного стоял перед иконой и отбивал поклоны.

— Прости, господи, раба божьего несмышленыша Димитрия. По неведению он это, — закончил молитву Зотик.

На полатях ребята лежали молча: обмозговывали, как бы убедительнее доказать то, в незыблемости чего каждый из них был уверен. Митя, обдумывая предстоящий разговор о боге, все более и более убеждался, как мало подготовлен он к нему. В том же, что бога нет, что его выдумали люди, сам Митя не сомневался, но он не помнил, чтобы ему кто-нибудь и когда-либо доказывал это.

«А вот как теперь разубедить Зотика?» — думал он и ожесточенно ерошил волосы, тер лоб.

Митя чувствовал, что одних слов здесь мало; нужно сделать что-то такое, что воочию убедило бы Зотика. Понял Митя также, что Зотику, Вавилке и Терьке нужно сначала рассказать, отчего бывает мороз, тепло, дождь, снег, разъяснить, как образовались реки, горы…

«Иначе ничего не выйдет… ничего не выйдет…» — беззвучно твердил Митя.

Зотик тоже не знал, как взяться за Митю, чтобы тот сразу понял и поверил, что бог есть, что его не может не быть.

«Дедынька бы или Анемподист Вонифатьич, — они всякие книги читали, и у них слово к слову ловко подходит», — думал он. Но заговорить с дедом Наумом о том, что Митя не верит в бога, было стыдно.

— Митя, у тебя мать есть?

— Нет.

— А отец?

— Тоже нет.

— Неужто и дедки с бабкой нету?

— Нет, Зотик, я круглым сиротой вырос, в детском доме.

— Та-ак, — протянул Зотик. — А что это за детский дом такой? Кто там тебе был заместо матери?

Митя подробно рассказал о своей жизни в городском детском доме, о руководителях, о том, как и чему там учат ребят.

— Семи лет я уже читал книжки с интересными картинками, — говорил он. — А позже из книжек узнал, отчего идет дождь, снег, гром, молния, как устроена земля, как живут на земле в разных странах люди… Мир-то, Зотенька, ой-ой как велик! Вот хотя бы тут, в Козлушке… Девять дворов вас, и народ все темный. Сам же ты говорил мне, как надувают вас Денис Денисыч и кулак Анемподист. А Терька сказывал, Анемподист Вонифатьич без божьего слова шагу не ступит.

— Его накажет за это господь… Ты Анемподиста не поддергивай, Анемподист сам будет в ответе богу. А вот насчет снега, грома, что это все не богом будто творится, — это ты напрасно, Митя. Обманули тебя в твоем доме.

Зотик уже несколько раз хотел остановить Митю, но тот так интересно рассказывал, что Зотик невольно заслушался. И только сейчас, когда разговор вновь коснулся бога, он не выдержал, заторопился высказать все, о чем думал еще днем. Особенно же хотелось ему доказать, что и он кое-что знает и что, если Зотик живет в Козлушке, а Митя в городском доме, это не значит, что он может нос драть.

— Меня тоже грамоте дедынька выучил, — сказал Зотик, — я тоже книги читаю. Только мои книги правильней, потому — написаны они древними святыми отцами, терновый венец принявшими за веру и правду истинную. А кто за твои книги венец мученический принял? Скажи, какой такой твой писака?

Зотик поднялся на локте и пытливо посмотрел в лицо Мите, стараясь разглядеть, какое впечатление произвели на него эти слова.

— У меня, брат Митенька, — продолжал Зотик, — тоже такая книга есть: «Житие святого отца и великомученика Кирилла Белозерского» называется. А уж о громе, молнии, о дожде слепому да несмышленому разве только не ясно. Я тебе завтра покажу… Сейчас уж поздно, давай-ка ложись теперь, а я пойду покараулю, а то проговорим мы с тобой все когти у зверя.