Три поколения

Бойка бросился вперед. Опережая Зотика, побежал и Нефед, на бегу читая захватывающую повесть. Здесь соболь потоптался на одном месте, должно быть к чему-то прислушиваясь. Затем он, потревоженный чем-то, сделал первый прыжок, а через десяток метров вновь пошел шагом. На перевале аскыр исследовал трухлявую валежину и скоком пошел дальше, чтоб опять остановиться, подобрать опавшие ягоды рябины.

— Сытый зверь, должен быть скоро, — определил Нефед и, даже на поворотах не удерживая лыж, катнулся вниз по крутому откосу, искусно лавируя меж деревьев.

Зотик, все время тормозивший ход лыж кайком, отстал… Спуск все круче и круче, поставлены на ребро для тормоза лыжи, и Зотик едва успевает наклоняться от веток. Когда Нефед мелькнул на следующем увале, Зотику показалось, что он был уже без шапки.

На выемке одна лыжина подпрыгнула, и Зотик, перевернувшись в воздухе, больно ударился о валун.

— Ишь ты, ведь упал все-таки, — сказал он, отряхиваясь от снега и потирая ушибленное колено; всунул ноги в юксы и, прихрамывая, потянулся по убежавшей круто в гору лыжне.

Точно ужаленный, вскочил соболь: опасность!

Выметнулся из теплого логова — разбитого молнией кедра. Перемахнул на рядом стоящее дерево. С упругостью пружины, бросками пошел верхом, роняя на снег предательские иглы хвои. Остановился. Спрыгнул вниз и скрылся в закурившемся под лапками снегу. Встретив на пути буреломину, прошел под ней, вновь вспрыгнул на вершину кедра и подался лесом, но уже в противоположную сторону.

Бойка яростно залаял. Нефед понял, что соболь близко, что собака идет по «зрячему».

Чуть слышный долетел голос Бойки и до Зотика.

— Ишь, куда убежали! — Мальчик еще усерднее налег в гору.

«Только бы не стерял след Бойка, только бы не стерял», — думал Нефед, стараясь все время «спрямлять» путь.

Обломленные соболем веточки и иглы хвои на снегу направляли бег охотника. Нефед обронил шапку и сбросил тяжелую заплечницу.

Описав в воздухе дугу, соболь вновь спрыгнул вниз, пробрался чащурой, выскочил на лисью стежку и пошел по ней, ступая след в след.

Мелькают кустарники, кедры, снег, так безжалостно раскрывающий петли аскыра… С лисьего следа он перемахнул на след хорька и вновь вскочил на самую вершину кедра. И снова пошел в'eрхом, но уже тише…

На толстом кедровом стволе меж сучьев притаился, и огненно-рыжий пес, вывалив красный язык, пролетел мимо.

В тот же миг соболь скользнул на свой след и ударился по нему назад: то низом, то по вершине леса. Но все медленнее и все короче были его прыжки… И вновь услышал за спиной громкий и близкий лай.

Молнией взлетел соболь на высокий, густой кедр, прижался к стволу. А внизу прыгал и лаял Бойка.

— Посадил! Не напугать бы! — Обходя далеко против ветра, дымясь, как загнанная лошадь, крадется Нефед — без шапки, без зипуна. Подходит, чуть слышно передвигая лыжи, скрываясь за деревьями. Уже близко. Уже видно Бойку. Еще шаг, еще полшага… Только бы не спугнуть!

Нефед припал к стволу. Глаз схватил темный клубочек, горчащие ушки…

Точно пастуший кнут, щелкнул в зимнем воздухе выстрел, и, задевая сучки пушистыми боками, упал с высокого кедра красивейший и умнейший зверек тайги.

— Благослови, господи, — сказал Нефед. И, встряхивая за задние лапки обмякшего соболя, убежденно добавил: — Это не тот[18].

Оттерев снегом с головы зверя сгустки крови, охотник почувствовал, что он в одной рубахе и что она коробом застыла на спине. В азарте преследования Нефед не помнил, когда он сбросил зипун.

— Упарил же ты меня, дружок! Феклисте бы его, такого, на суку показать. — При мысли о жене на волосатом лице Нефеда появилась улыбка.

Зотик, подобрав Нефедову шапку, наткнулся на заплечницу: «Экая тягость!»

Навьючившись, он потянулся в гору, останавливаясь через каждые пять-шесть шагов. Шел с трудом, сгибаясь под ношей.

— А ведь не донесу. Вот те бог, не донесу!

Зотик повалился на снег и в изнеможении закрыл глаза.

Открыл их, лишь когда вернувшийся Нефед тронул его лыжей.

— Упарился, стрель те в бок! Соболевщик тоже! — по-прежнему суровым голосом сказал дядя.

Зотик огрызнулся:

— Упаришься, тяжело в гору-то!

Стараясь скрыть хромоту, мальчик вновь пошел за Нефедом.

Соболя Нефед спрятал за пазуху, но Зотик догадывался об удаче.

* * *

К промысловой избушке дошли ночью, и как ни крепился Зотик, а, не дождавшись ужина, уснул.

Проснулся поздно. В избушке было натоплено, как в бане. На столике лежали сухари, стоял уже остывший чайник и берестяной туесок с медом. Зотик попробовал встать, но не смог. Сел на нары и долго растирал опухшее колено. Над головой, на перекладине, подвешенная за хрящик носа, мехом внутрь, висела шкурка соболя.

— Добегался, вот и сохни!

Зотик не удержался и, с трудом приподнявшись, снял шкурку.

— Аскыр был, — разглядывая узенькую прорезь на брюшке, сказал он. — Хороша зверушка!

К обеду Зотик вылез из избушки и огляделся: кругом стояли леса, в самое небо упирались горы.

Внизу, в крутом обрыве, сверкал ручей, над ручьем — серебряные от инея пихты. Дальше — черная стена тайги.

— Ух, да и хорошо же здесь!

На охоту Зотик не пошел:

— Напромышляюсь еще, не натрудить бы ногу.