Три попытки (К истории русского лже-конституционализма)

В тот же день (28 июня), все еще перед аудиенцией, Шипов виделся с С. А. Муромцевым, которого старался расположить в пользу коалиционного кабинета. «Главным, если не исключительным препятствием» для коалиции, по мнению Шипова, «являлось несогласие на эту комбинацию руководителей к.-д. партии».

«Исходя из этого убеждения, говорит Д. Н. Шипов, я приложил все возможные старания, чтобы повлиять на С. А. Муромцева и заручиться его содействием. Я обращал его внимание на то, что сформирование коалиционного министерства, по-видимому, отвечает намерению Государя и будет встречено сочувственно в влиятельных сферах, ныне отрицательно относящихся к народному представительству, что такой состав кабинета может объединить в стране все общественные прогрессивные круги, и освободить к.-д. от союза с крайними, не государственными элементами. Участие в кабинете бюрократического элемента и в частности П. А. Столыпина должно, конечно, быть исключено. Главенство в кабинете должно быть предоставлено непременно кому-либо из представителей к.-д. партии и, конечно, самым авторитетным и желательным председателем, по глубокому моему убеждению, является сам С. А. Муромцев и его председательство обеспечивало бы кабинету необходимое ему доверие Государственной Думы.

Я просил С. А-ча переговорить с П. Н. Милюковым и другими влиятельными лицами партии и постараться убедить их в целесообразности и необходимости принятия предлагаемой комбинации. Однако, все мои убеждения и просьбы оказались напрасными, и С. А. отказался содействовать образованию коалиционного кабинета. Он соглашался с правильностью моих соображений по существу, но не считал возможным повлиять на изменение уже вполне и окончательно сложившегося среди к.-д. отношения к данному вопросу и говорил, что П. Н. Милюков уже чувствует себя премьером. К своему личному участию в кабинете в качестве премьера и министра юстиции он отнесся совершенно отрицательно.

По мнению С. А-ча, в виду господствующего в стране возбужденного настроения в широких кругах населения и воспитанного в обществе политикой правительства вообще отрицательного отношения к государственной власти, никакой состав вновь образованного министерства при переживаемых условиях не может рассчитывать в ближайшем времени на спокойную и продуктивную государственную деятельность, и не сможет сохранить свое положение более или менее продолжительное время. Неизбежны революционные вспышки, против которых правительство будет поставлено в необходимость принимать строгие репрессивные меры а это вызовет несомненно недовольство в общественных кругах и лишит власть необходимой ей поддержки со стороны общества. В то же время С. А. был согласен со мной относительно условий, исключающих возможность образования кабинета под моим председательством, т. е. предрешенное отрицательное отношение к.-д. партии к участию ее членов в коалиционном кабинете и неизбежный в ближайшем же времени конфликт его с Государственной Думой».

Для правильного понимания этой беседы, надо иметь в виду то положение, которое С. А. Муромцев занимал в партии к.-д. Классический председатель Государственной Думы, выдвинутый партией на эту роль, наиболее отвечавшую его личным свойствам, С. А. не принадлежал, однако, к числу идейных руководителей партии. Особенно со времени занятия поста председателя, он оставался вне русла текущей работы фракции и уже поэтому не мог влиять на ее решения.

Он, вероятно, и сам чувствовал, что весь строй его мысли не совсем подходит к настроению партии, и это заставляло его, при обсуждении текущих политических задач, уклоняться от высказывания своего отношения к ним по существу и ограничиваться чисто формальными моментами. Такой характер носит и его беседа с Д. Н. Шиповым.