Три поцелуя (ЛП)

— Вы так уверены? Посмотрев на камень в поле, могли бы вы с той же уверенностью заявить, что под ним нет кобры, только потому что вы ее не видите?

— И чего же я не вижу? Демонов?

— Вы можете видеть демонов.

Джеймс бросил взгляд на свое окружение: верблюдов, рикш и суровых мужчин с закрученными усами. Он вновь перевел взгляд на Прандживана и приподнял бровь. Индииц растянул губы в тонкой улыбке и произнес:

— Сейчас ни одного по близости здесь нет.

— Само собой. Слушайте, я просто пойду, куда шел. Сегодня у меня нет времени на ваши мифы и легенды. — Джеймс обошел Прандживана и пошел дальше по проспекту.

Прадживан сделал шаг, и преградил ему дорогу.

— О? От чего же? Что должно сегодня произойти?

Джеймс бросил на него мрачный взгляд, но не ответил. Он сжал в ладони бархатную коробочку, спрятанную в кармане.

— Из того, что я слышал, — сказал Прандживан, — она будет в отчаянии, если убьет вас. Ради нее, я хочу, чтобы этого не произошло.

— Как это мило с вашей стороны.

— Если вы хотите защитить ее…

— Я хочу жениться на ней, — сказал Джеймс, повернувшись к нему лицом.

— Так женитесь, — сказал Прандживан тихо, но настойчиво. — Но поверьте. Мир гораздо сложнее, чем вам кажется, англичанин. Под камнями есть кобры, и проклятья не выдумка.

Настойчивость в голосе индийца озадачила Джеймса. Может, он и сумасшедший, но он был искренним. Что все это значит? Сила уверенности Джеймса немного ослабла.

Прандживан продолжил:

— Она не должна говорить. Верьте в это. Верьте, что в мире есть нечто большее, чем то, что видели ваши собственные глаза.

Затем, он на прощание кивнул и пересек переулок, подойдя к ожидающему его рикше. Джеймс смотрел ему вслед. Он видел, как он забрался внутрь, и видел, как рикши взялись за шесты, но прежде чем они тронулись в путь, из тени паланкина высунулась паучья рука и мужчины замерли.

Солнце садилось и потому улица была испещрена тенями, длинными и растянутыми, из-за чего Джеймсу не удалось разглядеть вторую фигуру в рикше, пока та не пересела вперед. Похоже малейшее движение стоило ей огромных усилий. Когда лицо оказалось на свету, Джеймс узнал в нем Эстеллу. Она выглядела очень больной. Ее лицо было измученным и бледным, но глаза горели огнем. Джеймс почувствовал, как по его телу прошла дрожь, когда женщина посмотрела прямо на него.

«Что ей нужно от меня?» — спросил он себя. Не твердой поступью он начал идти к ней, но не успел сделать и несколько шагов, как старая стерва протянула руку из рикши и резким движением оторвала от Джеймса его тень.

Он запнулся и уставился на свои ноги, а после перевел взгляд на рикшу, а потом опять на свои ноги. Что он только что увидел? Старая стерва протянула хрупкую руку, внезапно сжала ее в кулак и дернула — и длинная тонкая тень Джеймса поползла вперед по булыжникам, отцепилась от его ног и исчезла в темной рикше. Ему показалось, что он даже почувствовал, как тень оторвалась от него. Уголки его губ дрогнули. Ему захотелось рассмеяться над абсурдностью произошедшего.

Но когда бокс-валла[11] остановился рядом с ним, чтобы переложить свою ношу поудобнее, прежде чем пересечь улицу, Джеймс не мог не обратить внимания, как тень мужчины разлилась густыми чернилами по булыжникам, а рядом с ним… ничего. Джеймс не отбрасывал тени. Совсем.

Старая стерва устало откинулась на спинку сидения, а Прандживан прежде чем велеть слуге трогаться в путь, одарил Джеймса долгим взглядом. Из уст Джеймса вырвался недоверчивый смешок, когда ему захотелось крикнуть:

— Держите вора!

Он посмотрел по сторонам. Никому не было до него никакого дела. Дворники и фонарщики занимались своими делами. И рикша вскоре погрузился во мрак.

Джеймс продолжил идти к резиденции британского представителя. Разум пылал от мыслей. Он не верил в магию и демонов. Он верил в день и ночь, выносливость и ярость, холодную грязь и одиночество, и скорость, с которой кровь покидает тело. Он также верил в жалкую, непокорную надежду и в то, как фигура девушки, которую вы любите, может наполнить вашу руки, подобно эйдолону[12], когда вы грезите о танце с ней.

Но верил он в это или нет, его тень… пропала. Проходя мимо людей, он из раза в раз, должен был признавать отсутствие своей в тени в разительном контрасте со стремительно скользящими по брусчатке тенями. К тому времени, как Джеймс достиг ворот резиденции, он начал чувствовать, что небольшая щель, открывшаяся в его разуме, чтобы впустить безумие, начала мало-помалу затягиваться.

— Сахиб! — выкрикнул маленький беспризорник, подбегаю к нему.

— Да, малыш? В чем дело?