Три повести

Так вот, Наташка Дёмина сходила к психологу, а потом сдуру взяла и нам об этом рассказала. В раздевалке после физкультуры. И добавила, что ей стало заметно легче. То есть, говорит, психолог помог. А я так думаю, что чёрта с два. Во-первых, она как убивалась за свои пятёрки, как тянула руку на каждом, на каждом, блин, уроке! так и продолжает в том же духе, а во-вторых, такие люди, как она так уж устроены. Ни за что не признаются, что у них что-то не вышло, или они хотя бы в чём-то не преуспели. Будут страдать, мучиться, но строить хорошую мину при самой паршивой игре. Мне даже жалко Наташку. Ведь в этом виновата не она, а её родители, вернее её мамаша, выбивающая из неё эти долбанные пятёрки с первого класса и при этом искренне считающая, что именно так и поступают хорошие родители. Те родители, которым не всё равно. Вот ведь ужас-то. А самое страшное, что теперь и Наташка так же считает. И даже уверена, что это её собственный выбор. Я не сомневаюсь, что и своих детей она будет воспитывать точно так же. Как её мать – эта вездесущая, ярая активистка и председатель родительского комитета. Нет, не председатель – председательша. Это название ей гораздо больше подходит. По-моему, её побаивается даже наша классная Лилечка.

Так что, повторюсь, я даже сочувствую Наташке. Хотя она и не поймёт этого ни за что. Наоборот, считает, что это со мной что-то не так, ведь мне всё фиолетово. Она сама однажды высказалась таким вот образом. Но это неправда, только вот с такой, как она зубрилой, я говорить на такие темы не стану.

Светка неожиданно засмеялась этим своим противным и тоже новым смехом так высоко, что я вздрогнула и словно очнувшись, прислушиваюсь нехотя к разговору – боже мой! Она продолжает разглагольствовать о том, как уедет к папочке в Волгоград и будет поступать там.

А Юрчик кивает и смотрит на неё такими глазами, как будто в жизни не слышал ничего умнее. Я тогда, понятно, даже не догадывалась, чем вызван этот его интерес к такой теме.

Ну надо же, – думаю я с неожиданной злостью, – чем плюгавее пацан, тем больше ему нравятся красивые девчонки. Я смотрю на Юрку и очень надеюсь, что на моём лице хорошо видно всё презрение, которое я в данный момент испытываю.

– Поверить не могу, что вы всё ещё это обсуждаете… – произношу я свистящим от отвращения голосом, – Светик, а тебе не кажется, что говорить так долго о поступлении куда-либо в седьмом классе, несколько э-э… рановато??

Светка открывает рот, чтобы что-то ответить, (серьёзно? она в самом деле считает, что меня интересует, что она там будет отвечать?) но после секундной, буквально паузы, я продолжаю:

– Кстати, Юр, Дашка о тебе спрашивала… – здесь уже пауза чуть подольше и то того стоило: я замечаю, как Светочка, поджав губы, демонстративно смотрит в сторону, а Юрка с недоверчивой надеждой на меня.

– Да ладно, не гони… – говорит он, фальшиво ухмыляясь, чтобы показать насколько это ему неважно и этим выдаёт себя с головой.

– Правда… – вру я дальше, как ни в чём ни бывало, – А почему, говорит, тот парень больше не заходит, Юра, кажется?

Я не знаю, зачем это делаю иногда… Ну то есть вру, прикидываюсь, а бывает и специально делаю неприятные вещи. Главное, мне от этого не только никакой выгоды нет, но даже и наоборот, противно как-то потом становится. Как будто вымазалась в чём-то. Но ничего поделать с собой не могу. Как только мне что-то не нравится, мне нужно тут же обязательно влезть туда с ногами и сделать всё, чтоб стало ещё хуже. И ведь знаю же, что никому от этого лучше не станет, и всё равно делаю! Главное, и Юрка в глубине души прекрасно знает, что я вру, он ведь не дурак, и понимает, что интересоваться его сиятельной персоной такая девушка, как моя сестра будет не просто в последнюю очередь, а… никогда. Самое большее, на что она способна, это сообщить, что видела у нас на лестнице чудика похожего на гоблина, который почему интересовался мной. Но… так велико его тщеславие, что какое-то время оно убаюкивает его здравый смысл.

Наступает тишина. Юрка задумывается, нервно тряся ногой. Светка с обиженным и недоступным видом смотрит в телефон, и только Олег тихо улыбается своим мыслям. Я уверена, что сейчас он ужас как далеко от нас. Олегу четырнадцать, его и моя мама в нашем раннем детстве даже немножко дружили, и он смеётся, подкалывая меня, что мы с ним на один горшок ходили. Но вообще Олег Кабан такой грустный философ. Или философов весёлых не бывает?

Он очень хороший друг, но часто у него бывает такой вид, как будто он заблудился. Или смотрит на тебя странным взглядом, словно не сразу узнаёт. Мама моя говорит, – не от мира сего. А Светка просто считает чудилой. И иногда вздыхает при этом. Ну конечно, Олежка ведь симпатичный парень, и как жаль, что такой экземпляр пропадает просто так. Можно сказать, зря. А не от любви к ней, например. Ну, так она, скорее всего, думает.