Три повести о Малыше и Карлсоне

– Карлсон! – в отчаянии прошептал Малыш.

Как он жалел теперь, что подарил Карлсону этот пистолетик!

– Зачем ты это сделал?

– Это был салют! – воскликнул Карлсон. – Когда приезжают почётные гости, ну, всякие там президенты или короли, их всегда встречают салютом.

Малыш чувствовал себя до того несчастным, что готов был заплакать. Бимбо дико лаял, а фрёкен Бок, которая тоже, услышав выстрел, прибежала, всплеснула руками и принялась охать и причитать над бедным дядей Юлиусом, который лежал неподвижно на коврике у входной двери, словно поваленная сосна в лесу. Только Карлсон оставался по-прежнему невозмутим.

– Спокойствие, только спокойствие, – сказал он. – Сейчас мы его взбодрим.

Он взял лейку, из которой мама Малыша поливала цветы, и стал из неё поливать дядю Юлиуса. Это действительно помогло, дядя Юлиус медленно открыл глаза.

– Всё дождь и дождь, – пробормотал он ещё в полузабытьи. Но когда увидел склонённые над ним встревоженные лица, он совсем очнулся. – А что… что, собственно, было? – спросил он в полном недоумении.

– Был дан салют, – объяснил Карлсон, – хотя для многих лиц церемония салюта теперь сочетается с таким вот душем.

А фрёкен Бок занялась тем временем дядей Юлиусом. Она насухо вытерла его полотенцем и повела в комнату, где он будет жить. Оттуда доносился её голос: она объясняла дяде Юлиусу, что этот толстый мальчишка – школьный товарищ Малыша и что всякий раз он придумывает бог знает какие дикие шалости.

– Карлсон! – сказал Малыш. – Обещай, что ты никогда больше не будешь устраивать салютов.

– Можете не беспокоиться, – угрюмо буркнул Карлсон. – Приходишь специально для того, чтобы помочь торжественно и празднично встретить гостей, и никто тебя за это не благодарит, никто не целует в обе щеки и не кричит в восторге, что ты – самый весёлый в мире парень. Никто! Все вы слабаки, только и норовите в обморок падать! Плаксы… Вот вы кто!

Малыш ему не ответил. Он стоял и слушал, как дядя Юлиус ворчит в своей комнате. И матрац был жёсток, и кровать коротка, и одеяло слишком тонкое… Одним словом, сразу стало заметно, что дядя Юлиус появился в доме.

– Он никогда ничем не бывает доволен, – сказал Малыш Карлсону. – Вот разве что самим собой.

– Да я его в два счёта от этого отучу, – сказал Карлсон, – ты только попроси меня как следует.

Но Малыш попросил Карлсона как следует только об одном: оставить дядю Юлиуса в покое.

Карлсон ночует у Малыша

Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал цыплёнка, а фрёкен Бок, Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и глядели на него. «Как король», – подумал Малыш. Им учительница в школе рассказывала, что, когда короли едят, вокруг стоят придворные и смотрят на них.

Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень высокомерный и самодовольный. «Наверно, такой, какой и должен быть у старых королей», – решил Малыш.

– Собаку прочь! – сказал дядя Юлиус. – Малыш, ты же знаешь, что я терпеть не могу собак.

– Но Бимбо не делает ничего плохого, – возразил Малыш. – Он не лает, и вообще он такой милый.

Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как, впрочем, всегда, когда собирался сказать что-нибудь неприятное.

– Да, теперь настали такие времена, – сказал он. – Маленькие мальчики не только не делают то, что им приказано, но ещё и возражают взрослым. Вот как теперь обстоят дела, и мне это решительно не нравится.

До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыплёнка, но после этих слов он перевёл взгляд на дядю Юлиуса и долго смотрел на него в глубокой задумчивости.

– Дядя Юлиус, – проговорил наконец Карлсон, – скажи, тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?

Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он очень обрадовался – это было ясно, хотя и попытался виду не подавать. Он только скромно улыбнулся и сказал:

– Нет, этого мне никто ещё не говорил.

– Не говорил, значит? – задумчиво переспросил Карлсон. – Тогда почему тебе в голову пришла такая нелепая мысль?

– Карлсон, перестань… – сказал Малыш с упрёком, потому что считал, что Карлсон и в самом деле ведёт себя безобразно.

Но тут Карлсон обиделся не на шутку.

– «Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон, перестань»! Только это я от тебя и слышу! – возмутился он. – Почему ты меня всё одёргиваешь? Я не делаю ничего плохого.

Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо, решил, что он не заслуживает внимания, и снова занялся цыплёнком. А фрёкен Бок всё пододвигала ему блюдо и умоляла взять ещё кусочек.

– Надеюсь, вам нравится? – спросила она.

Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал с насмешливым видом:

– Да, спасибо! Хотя этому цыплёнку уж наверняка сровнялось пять лет, зубы позволяют мне это точно определить.

Фрёкен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.

– У такого цыплёнка вообще нет зубов, – сказала она с горечью.

Дядя Юлиус поглядел на фрёкен Бок ещё более насмешливо.

– Зато у меня они есть, – сказал он.

– Только не ночью, – уточнил Карлсон.