Три позы Казановы

– Кажется! – Инопланетянин ещё раз медленно воспроизвёл последовательность ударов: трам-там-там-трам-там-там-трам-тарарам-там-там. – Повтори!

Кокотов успешно повторил, смутно припоминая, что уже где-то слышал этот исцеляющий ритм.

– Отлично! Стучи себе по голове раз в квартал для профилактики. Проживёшь лет сто двадцать, если не будешь курить…

Тем временем летающая тарелка замигала огнями и хрипло загудела, будто круизный лайнер, предупреждающий туристов, рассыпанных по торговым улочкам, что скоро отчалит.

– Ну, мне пора! – воскликнул «богомол» и отломил от ветки пышную гроздь рябины с перистыми листьями. – Жене. Сожрёт, если без подарка вернусь.

– А ты сказал, у вас мужей теперь не едят.

– По-всякому бывает… – вздохнул обитатель планеты Джи.

– Погоди! – воскликнул Кокотов, изнемогая от благодарности к зелёному целителю. – У меня есть для тебя сюрприз…

Андрей Львович бегом вернулся в номер и стал лихорадочно искать камасутрин – новейшие таблетки для повышения потенции. Он задыхался от волнения, шарил везде, нервно переворачивал вещи и наконец обнаружил упаковку под подушкой. Вот они, все четыре таблеточки! Возвращаясь в лоджию, Кокотов больше всего боялся, что никакого пришельца там нет, что всё это ему привиделось, примстилось, а значит, он не выздоровел и метастазы продолжают неумолимо въедаться в мозг! Но «богомол» сидел на ограждении и любовался рябиновой кистью.

– Вот! – Писатель с гордостью протянул ему упаковку камасутрина.

– Что это? – спросил пришелец, осторожно принимая подарок в коготки.

– Природная мощь Тибета!

– Конкретнее можно? – раздражённо скрипнул хитиновым бедром инопланетянин. – На Тибете у нас ремонтная база. Шамбала. Слыхал?

– Слыхал… С помощью камасутрина ты сможешь… э-э… радовать жену гораздо чаще, чем раз в год!

– Да-а? – «Богомол» изучил таблетки вращающимися глазами, ощупал усиками-вибриссами, даже лизнул чешуйчатым языком: – Химия?

– Ну что ты! Только природные ингредиенты. Закупали в Индии специально для политбюро…

– Смотри! Если что не так, вернусь и откушу голову! – предупредил тот и сунул блистер в карман на брюшке.

– Не волнуйся, жена будет довольна!

– Сомневаюсь. Как сказал Сен-Жон Перс, «легче найти братьев по разуму в космосе, чем довольную женщину в Париже!»

– Вы тоже знаете Сен-Жон Перса?! – изумился Кокотов. – Откуда?

– У меня незаконченное высшее…

Последние слова пришельца потонули в новом, более мощном гудке звездолёта. «Богомол» всплеснул лапками, приподнял надкрылья, выпростал и расправил светло-зелёные, пронизанные прожилками, похожие на занавесочный тюль крылья. Они мелко завибрировали, пришелец, махнув на прощание рябиновой гроздью, взлетел. На покрытых инеем перилах остался тёмный след от лапок. Стремительно уменьшаясь, инопланетянин помчался к «тарелке». В ней как раз отворилась дверь, устроенная так же, как подъёмный мост в замке.

Изумлённый Кокотов увидел, как со всех сторон к звездолёту мчатся десятки, даже сотни «богомолов», и каждый несёт что-нибудь в лапках: куски арматуры, гнутые автомобильные диски, сдохшие аккумуляторы, мотки ржавой проволоки и прочие железяки неясного назначения. Два пришельца, объединив подъёмную силу крыльев, тяжело волокли по воздуху старую чугунную батарею.

«Богомолы» приземлялись на приступке откидной двери, складывали крылья, предъявляли двум рослым тёмно-зелёным стражникам какие-то удостоверения и скрывались со своей добычей внутри корабля. Когда последний летун зашёл на борт, прохрипели прощальные гудки и дверь захлопнулась. Погасли три луча, и пруды, похожие на просвеченные до дна бассейны, превратились в три огромные могильные плиты из чёрного с синими крапинками мрамора. Звездолёт ещё некоторое время повисел в воздухе, а затем исчез, точно лопнувший мыльный пузырь….

Андрей Львович вернулся в номер, лёг, изнемогая от счастья, в постель и живо вообразил, как завтра помчится в «Панацею», потребует повторного рентгена и насладится растерянностью врачей, которые будут тщетно искать в серых размывах снимка следы болезни и скажут, что резать не надо, лучше взять анализ мочи, найти в ней трипельфосфаты зла и откусить ему по закону голову. А дальше он отыщет сбежавшую Обоярову. Нет, она сама вернётся, нежная, трепещущая, и увезёт его в большой дом на берегу, где они будут наслаждаться бронзовыми морскими закатами, а по ночам любить друг друга с неторопливой изобретательностью. Ничего, что пришлось подарить инопланетянину камасутрин, у Виктора Михайловича большие запасы. А главное: Кокотову теперь открыта тайна вечного здоровья и неизбывной бодрости во всех членах. Ах, как жаль, что умерла мама! Он мог бы её вылечить…