Три принца

- Прошу простить меня, Ваше Высочество, но вряд ли стоит вредить близким нам людям тайной или явной связью, как я и говорил. С высокой вероятностью, результата не будет. А проблем мы все огребём выше крыши... Особенно я, - поспешил добавить я, так как на лице Алары увидел зарождающуюся саркастическую ухмылку.

- Глупо, - слёзы высохли моментально, подтверждая их фальшивость. - Я ведь могу быть полезным союзником. А если бы ты подарил мне счастье стать матерью, я бы стояла за тебя до конца. Каким бы он ни был... Фласэз раздери, кому какое дело, если кто-то сочтёт это оскорбительным!? Предательством или тому подобным бредом! Есть лишь привязанность! Зависимость! Никакой любви не существует. Любовь - это сказка. Я убедилась в этом на собственном опыте... Прошу тебя, подумай, - она вновь резко сменила тон. - Не отвергай меня сразу. Не думай о чувствах. Ни о своих, ни о чужих. Подумай о необходимости. Смело иди вперёд и пользуйся любой предоставляющейся возможностью.

Подобное резкое преображение я счёл небольшим отступлением перед контратакой. С наскоку взять не удалось, и она, видимо, решила перейти к осаде.

- Хорошо, Ваше Высочество, подумаю, - спорить мне не хотелось. И тут дело даже не в визге, когда стригут свинью. Я просто ни раз видел, как легко она может переспорить любого. А потому решил взять паузу, надеясь всё спустить на тормозах. - Очень хорошо всё взвешу и решу.

- Хотелось бы, чтобы с решением ты не затягивал, милих. Треть декады - максимум. Иначе... иначе придётся ждать следующего цикла.

В тот день Алара ушла, оставив за собой последнее слово. И я, наблюдая за ровной спиной в закрытом платье, приходил к выводу, что мне не отвертеться. Нужно или соглашаться, или ставить жирную точку. И оба варианта мне не нравились.

Часть 5. Глава 10. Вести из столицы.

Но Алара, как выяснилось, ничего не собиралась спускать на тормозах. Она совершенно не планировала сдаваться. Ответ ей нужен был лишь один. И ответ положительный.

Поэтому несколько следующих дней - цикл ведь приближался - она выносила мне мозг. Иногда даже при собственном муже хватала за руки и тащила в сторону.

Но для себя я уже всё решил. Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы развеять собственные сомнения и отогнать мысли про "высшую необходимость".

Как ни странно, повлияла на это Дейдра. Она вела себя очень тихо и хладнокровно в эти дни. Выздоравливала потихоньку, даже вес набрала. Нянчилась с малышом, но, что удивительно, никогда не забывала обо мне. У неё всегда находилось время для меня. Приласкать, приголубить, поговорить обо всём и ни о чём. Как настоящая замужняя женщина, по уши влюблённая в своего мужа, она всегда была тут как тут. С улыбкой на лице она засыпала на моей груди, наблюдая, как через прутья кроватки Элазор вцеплялся в мой просунутый палец и крепко держал его. Лицо Дейдры просто сияло от счастья, когда ежедневные дела анирана завершались и он возвращался в свои покои. Наверное, она была довольна ещё больше, чем я, наслаждаясь безопасной жизнью во дворце. Ведь мы жили как настоящая семья. Жили счастливо в мире, где кроме нас не мог быть счастлив никто.

Именно счастливое лицо Дейдры помогло мне принять окончательное решение.

Признаюсь, я очень серьёзно отнёсся в просьбе Алары. Она была из тех немногих женщин, кого я хотел сам. Ведь внешне, как я уже говорил, она представляла собой мой идеал.

Но внешность - это не самое важное, когда речь идёт о любви. Улыбка Дейдры без всяких слов говорила, как сильно она меня любит. Боготворит, практически. И моя измена, о которой, несомненно, всем станет известно, сильно ранит её. Может, не сильно ранит принца, но точно сильно ранит её. А причинять боль любимой женщине я не собирался. Она и так из-за меня натерпелась. Я должен её оберегать и защищать, а не подвергать испытаниям.

Приблизительно такими словами я всё объяснил Аларе. Мои терзания её, конечно, мало интересовали. И совершенно не волновали. А потому, когда она вновь стала настаивать, я всё же поставил жирную точку. Без истерик, без угроз и демонстраций способностей анирана, но всё-таки достаточно красноречиво, чтобы к этому вопросу мы больше не возвращались никогда.

Но барышня всё же затаила злобу. К отказам, как я понял, она совершенно не привыкла. По этой причине держать себя в руках ей было крайне сложно. Даже с милихом. Она исподтишка бросала на меня сначала недовольные взгляды, а потом злые. Ругалась с Тангвином всё чаще и всё беспардоннее. Словно злилась, что время утекает, а у неё в рукавах нет козырей хоть как-то повлиять на ситуацию.

Слава Фласэзу, мозгами она не была обделена. Она помнила, кто я такой, помнила, как легко угомонил её самоуверенного папашу и как безжалостно карал всех, кто смел противиться моей воле. Так что ума ей хватило не беситься слишком сильно. Когда тот самый цикл прошёл, она угомонилась и затихарилась.