Три пункта бытия

— Ну, нету у меня пакли — что ты ко мне в самом-то деле привязался? Ты привязался, он, — Боковитый показал на мальчика, — он привязался, а я хоть разорвись! Все только и знают, что привязываются и требуют. Нет чтобы найти какой-нибудь заменитель, а только требуют, и все тут! Требовать — это проще всего, а ты сам пошевели мозгами, сам изыщи, сам внеси рацпредложение!

— Я и вносил, я и вносил рацпредложение, товарищ Боковитый, на трех производственных совещаниях соцбытовки, на одном при дирекции, то есть при тебе. Ты мое рацпредложение отклонил, а теперь? Теперь идите и сами ставьте кранты в кавказском доме, а по мне — хоть всемирный потоп, мое дело маленькое, я не отвечаю. А ну-ка, требуй с него, мальчик! Ты о своих правах не забывай, требуй и все!

Мальчик снова подошел к Боковитому и не очень громко, выжидательно, как бы только в порядке предупреждения, прокричал:

— У-у-у-а-а-а-о-о-о-и-и-й!

— Вот жизнь! — сказал Боковитый. — Вот жизнь так жизнь! Иван Иванович, дорогой, может, ты скажешь мальчишке... скажи ему, пожалуйста, чтобы бежал домой. Подействуй своим авторитетом, Иван Иванович!.. А минут через пятнадцать я и Генералова к нему пришлю... Мы ведь минут пятнадцать, больше здесь не задержимся, нет? Минут пятнадцать, и освободимся, у меня нынче такой день, такой день... Ну, Иван Иванович! Дорогой!

— Да-а... — сказал Иван Иванович. — А вода-то течет... из кранов...

— Без пакли я в кавказский дом — ни ногой! — сказал Генералов. — Хватит, походил к ним без пакли, а мне собственные глаза тоже сгодятся, тоже нелишние! Да! Честное слово — одно из двух: или раз и навсегда принимайте мое рацпредложение, или ни ногой!

— Ну возьми ты, Генералов, кусок какой-нибудь веревки, ну развей ты его, вот тебе и пакля! — обернувшись к Генералову, сказал Боковитый. — Ну что за беспомощный нынче пошел народ, а? Не может пустяка сообразить! А ты, мальчик, иди домой! Быстро! Вот Иван Иванович тоже просит тебя — быстро! Должен же ты войти в положение Ивана Ивановича?!

— Это легко товарищу начальнику сказать: «Возьми кусок какой-нибудь веревки!» — возмутился Генералов. — Это какой же какой-нибудь?! Это три года назад легко было сказать, а нынче уже другое, нынче наступила ентеер и натуральной веревки — в помине на станции Ветка нет: либо она бумажная, либо нейлоновая! Из какой, товарищ начальник, прикажет ставить сальники: из бумажной? Из нейлоновой? Я точно знаю, почему вы не принимаете мое рацпредложение. Точно!

— Почему? — спросил Камушкин, который все это время вынимал из ящика карточки, прочитывал их, обдумывал и ставил обратно. — Почему? — повторил он вопрос, на минуту оторвался от своего занятия.

— Очень просто: они, — Генералов кивнул в сторону Боковитого, — они утверждают, что мое рацпредложение не настоящее, они так утверждают, поскольку не хотят выплачивать мне премиальные как за рационализацию. Ничего, я сперва подожду, а потом потребую свое в двойном размере. Требуй, мальчик, требуй от начальника! Ты свои права знаешь, вот и требуй... Как следует...

Мальчик протянул:

— У-у-у...

Но тут Боковитый встал, подошел к Генералову и сказал:

— Твое рацпредложение, Генералов, это вовсе не предложение, а сплошное издевательство! Сплошное! Он ведь, Иван Иванович, дорогой, он что придумал, Генералов-то? Придумал: он будет ставить сальники только из материала заказчика, а больше — никак!

— Больше — никак! — подтвердил Генералов. — Есть пакля — хотя бы вот столько, — вызывай сантехника, нет пакли — хотя бы вот столько, — утопай в собственной квартире, а то перекрывай кранты, ходи к соседям за водой. Ежели они тебя пустят. Зато пакля будет наверняка. Потому что вступает в действие личная инициатива! И вполне современный хозрасчет.

— В обход законности! — сказал Боковитый. — Хотя и так рассудить: обязанность перед государством — она святая, и вот она требует хотя бы обмануть государство, но обязанность перед ним железно выполнить...

— Вы сделайте, после уже и поглядите, какой получится обход! А! если вы тоже премию получите, тогда что? Надо сделать, тогда уже и догадываться о результатах.

— Все может быть! — сказал Камушкин. — Я деятель культуры, к хозяйству имею косвенное отношение, но могу подтвердить, что чем лучше хозяйственник маневрирует между законом и... его отсутствием, тем более высоких производственных показателей он может добиться... Правильно я говорю?.. — Камушкин посмотрел на всех присутствующих по очереди, — правильно я говорю, Генералов? — спросил он еще раз.

— Ты всегда правильно говоришь, Камушкин! — подтвердил Генералов и тут же обратился к кавказскому мальчику: — ну? Ну, а ты-то чего молчишь как пень? Кто за тебя будет требовать — я, что ли? Требуй по-настоящему!

Мальчик снова приблизился к Боковитому и начал свою гамму:

— У-у-у-а-а...

Но Боковитый взял его за руку и подвел к окну:

— Гляди, мальчик, гляди хорошенько — склад открыт? Или уже нет?

Мальчишка всмотрелся в окно:

— Однако, открыт. Открыт — чэловэк из его вылазит! О! Вылазит!