Три рецепта для Зоюшки

Срочно нужно было охладиться, и я, закончив с ужином, выскочила на улицу. Там как раз оказалась такая погода, которая мне требовалась, — проливной дождь. Я нырнула в поток воды, хлещущий с неба, и побежала в сторону фонтана с влюблённой парочкой, собираясь постоять возле него хотя бы несколько минут.

Чей-то синий зонт я не замечала до последнего, а заметив, притормозила, вглядываясь в фигуру человека, что стоял возле фонтана. Глеб? Нет, точно не он — зонт женский, в цветочках. Я подошла ближе и с облегчением выдохнула, узнав Тамару.

— Зоя? — в этот момент она, видимо, услышала мои шаги и обернулась. — Ты чего без зонта или дождевика, заболеть хочешь? Иди скорее в дом!

— Не хочу, — ответила я невпопад и, подбежав ближе, встала с Тамарой под один зонт. — Я с тобой побуду две минуты, ладно? Потом пойду.

— Да я тоже потом пойду, — вздохнула она, и я, мимолётно взглянув на её лицо, заметила, что оно мокрое. То ли от дождя, то ли Тамара плакала. — У меня сегодня половина дня свободна. Сначала думала в город отправиться, а потом… С Вадимом вот поссорилась. Он один поехал, а я осталась.

Подобной откровенности я удивилась. Нет, у меня были хорошие отношения с Тамарой, но не близкие ведь. И она была не болтлива. Когда общалась со мной или со Светой и Сашей, всегда скрытничала.

Тамара словно поняла, о чём я думаю, потому что вдруг сказала:

— Ты, Зоя, удивительный какой-то человек. С тобой хочется делиться, ты к себе располагаешь, даже если просто молчишь. Наверное, поэтому ты и Алисе понравилась, и Глебу. И даже мне.

— Почему «даже»? — я вдруг развеселилась. — Мне кажется, по степени недоверчивости Алису сложно переплюнуть.

— Тут ты не права, — хмыкнула Тамара. — Я после развода… вообще никому не доверяю. Потому что… — Она вдруг всхлипнула, крепко сжимая ручку зонта. — Это чертовски больно: когда ты почти двадцать лет доверял и любил, а оказалось, что зря. Оказалось, что тебя давно не любят, не уважают, обманывают. И легко вышвыривают на улицу, словно больную и надоевшую собачонку.

Тамара говорила с такой горечью, что мне моментально стало стыдно. За то, что я вообще переживаю из-за случившегося утром — ведь это такая ерунда! По сравнению с тем, что произошло с Тамарой, — полнейшая чушь. Подумаешь, обнял…

— Ты поэтому… с Вадимом не хочешь… — Я не знала, следует ли спрашивать, — раньше Тамара никогда не отвечала на похожие вопросы от Саши и Светы, — но всё-таки спросила.

— Я больше не могу любить, — ответила она тихо и как-то безнадёжно — как приговор себе зачитывала. — Могу испытывать физическое влечение и слабую симпатию. Но любить и доверять — нет. Наши отношения заранее обречены. Со временем ему станет мало того, на что я способна. А мне всегда будет казаться, что он вот-вот предаст меня. Я и сейчас… Вадим поехал в город по делам, а мне в голову лезет, что у него там может быть другая женщина. Тем более я старше…

Я вздохнула, унимая злость и раздражение — нет, не на Тамару, а на её бывшего мужа, который красивую и самодостаточную женщину превратил в ходячий комок из сомнений, комплексов и страхов. Интересно, как ему живётся? Счастлив, сыт, обут, одет? А ещё говорят, что на чужом несчастье счастья не построишь! А это тогда что?

— Думаешь, если ты попробуешь быть с Вадимом, станет ещё хуже, чем есть сейчас? — спросила я негромко и, поддавшись порыву, погладила Тамару по напряжённой спине.

— Не знаю. Вряд ли это возможно. Да, если он меня предаст, будет больно, но… уже не так.

— Тогда почему бы не попробовать? Если хуже всё равно не будет. Зачем отнимать у себя шанс на счастье?

Тамара молчала с минуту, и я, поглядев на неё, заметила, что она вроде бы смотрит на фонтан — но взгляд на самом деле был направлен внутрь себя. Сосредоточенный, серьёзный, почти отчаянный.

Она что-то искала в себе. Может, тот самый шанс на счастье?

— Думаешь, он есть? Шанс этот. Я… не уверена.

— Да в этом никто и никогда не может быть уверенным на все сто процентов. Просто ты, как мне кажется, забыла правила хождения по лестницам. По ним ходят снизу вверх и начинают всегда с самой первой ступеньки. Ты же пытаешься рассмотреть последнюю и топчешься у подножия — вроде как, пока не увидишь, что там наверху, и вовсе никуда не пойдёшь.

Тамара даже рассмеялась. Не слишком весело, но рассмеялась.

— Да, очень похоже.

— Просто попробуй, — подытожила я свою мысль. — Тем более что терять всё равно нечего. А вот приобрести можно.

Она вновь молчала, задумавшись, и я тоже молчала, хотя уже начинала подмерзать. Дождь прекращаться и не собирался, ветер дул отнюдь не тёплый, а я ещё и промокла, пока бежала к фонтану…

И как раз когда я собиралась сказать, что, пожалуй, пойду, Тамара шепнула, отчего-то кивнув, будто приняла какое-то решение:

— Спасибо, Зойка.

— Да не за что, — ответила я, клацнув зубами от холода. — Пошли, что ли? А то и правда заболеем.

Тамара согласилась, и мы развернулись к дому. Она держала зонт над нами обеими, я цеплялась за её локоть и старалась аккуратнее обходить лужи — я ведь выскочила из особняка не только без зонта, но и без нормальной обуви. Хана тапочкам…