Три рецепта для Зоюшки

— Только ты её не наказывай! — воскликнул ребёнок, и меня от этих слов по-настоящему скрутило. Потому что под ночнушкой у меня было только бельё, и я как-то резко представила, как Глеб может меня наказать… и даже задышала чаще. И между ног всё запульсировало, затянуло, требуя, чтобы так оно и случилось.

Зоя. Ты не-нор-маль-на-я!!!

— Не буду, — ответил Глеб словно с каким-то предвкушением, Алиса ещё что-то сказала — я уже не слышала, — а потом ушла, стукнув дверью.

И мы остались наедине. Вдвоём. Я в одной ночнушке — даже без тапочек на ногах! И Глеб в костюме с галстуком.

Я облизнула губы и глубоко вздохнула, на мгновение прикрыв глаза. И как мне избавиться от огромного количества неприличных картинок в собственной бедовой голове?..

81

Глеб

Зоя стояла перед ним, отчего-то пунцовая, как закат, и глубоко, взволнованно дышала. Странная реакция на обычный разговор… Она ведь не ожидает, что он будет её ругать или того хуже — увольнять? Хотя с таким выражением лица ничего подобного не ждут. И вообще это больше похоже на… то же самое, что творилось в эти минуты с самим Глебом.

Пока он распекал Алису, а Зоя стояла напротив, одетая в белую ночнушку с изображением рыжего котёнка, и поджимала пальцы босых ног, Глеб едва удерживал себя, чтобы не таращиться на девушку. И мысли разбегались, точнее, даже расплывались, снесённые напрочь лавиной чувственного желания. Безумно хотелось прижать Зою к себе, обнять, поцеловать, а потом проверить, что у неё там, под рубашкой…

Лифчика точно нет — это Глеб видел ясно.

Чёрт. Не надо было туда смотреть. Теперь в брюках тесно. И если он откроет рот, наверняка даст петуха.

— Кхм, — кашлянул Глеб, стараясь привести себя в чувство. Зоя слегка вздрогнула, и её грудь настолько соблазнительно колыхнулась, что мужчина моментально сразу забыл, о чём хотел сказать. — Я…

Чёрт. Мысль, ты где? Ау!

Молчание затягивалось. Зоя всё сильнее краснела. И сглатывала. И дышала.

Глеб не краснел — точнее, он надеялся на это, — но дышал и сглатывал абсолютно так же.

А-а-а, плевать! Если он сейчас не сделает это, то просто взорвётся.

— Я хотел поблагодарить тебя, — почти прошептал Глеб, не уточняя за что. Шагнул вперёд и, не мешкая, обнял Зою. Прижал к себе крепко-крепко, зарываясь носом в растрёпанную после сна косу, и даже застонал от удовольствия. И с удивлением услышал почти такой же ответный стон от Зои.

Сглотнул.

Твою мать, что он творит вообще?..

Напоследок провёл ладонями по спине девушки, наслаждаясь ощущениями, — и всё же отпустил. Полюбовался на растерянное лицо, такое же алое, как и минуту назад, вздохнул, ощущая себя первостатейным идиотом, и с трудом прохрипел:

— За Алису. Спасибо.

Зоя не ответила — ни через секунду, ни через две. Она просто стояла перед ним, удивлённо открыв рот, и Глеб поспешил ретироваться — уж слишком сильно ему хотелось поцеловать этот рот, и плевать на вой собственного здравого смысла.

Вышел в коридор и быстрым шагом направился в свою комнату. Ему срочно был нужен холодный душ. Нет, даже ледяной. Стоило только вспомнить, как к его твёрдой груди прижималась мягкая грудь Зои, сразу становилось больно ходить. Между ног кое-что мешало, словно плохому танцору.

Ледяной душ должен помочь. И работа. Побольше работы! Чтобы до самого вечера ничего, кроме головы, точно больше не поднималось.

82

Зоя

Я в этот день спалила, пережарила и пересолила всё, что только было можно и нельзя. К вечеру я готова была повеситься на ближайшей люстре — потому что так отвратительно не готовила, наверное, даже в младших классах. Нет, к Глебу и остальным отправились вполне приличные блюда — я смогла исправить почти всё, в чём напортачила, — но я ведь знала, что на самом деле всё должно было выглядеть совсем иначе. И на вкус тоже быть иным.

Блин, да у меня даже дурацкая хрустящая корочка на жареном лососе не получилась. Всегда получалась! Всегда! А тут вдруг — ни фига. Я недостаточно хорошо просушила рыбу и разогрела масло, как итог — кожа не прилипла к филе, а радостно отошла, пристав к сковороде. Пришлось маскировать огрехи специями и делать вид, что так и задумывалось.

А всё почему? Потому что Глеб с утра меня обнял.

Кажется, Алиса всё-таки сказала правду, и я на самом деле ему нравлюсь. Иначе почему?.. С моей точки зрения, он должен был не благодарить — и уж тем более не обнимать, — а надавать мне пистонов. Потому что я впустила Алису в комнату, а после ещё умудрилась уснуть с ней в обнимку и опоздала на работу. Глеб наверняка перепугался, когда утром не обнаружил племянницу в её комнате. А он, вместо того чтобы хотя бы пожурить, полез обниматься. И глаза у него были такие…

Да и не только, блин, глаза. Я сама-то тоже не слепая, и чувствительность не утратившая. Штаны ему явно были… тесноваты.

Вот! Подумала об этом — и опять уши загорелись. И если бы одни уши! Жар пополз дальше, распространяясь на всё тело, и вскоре я стала напоминать самой себе маленький, но очень горячий костерок.