Три родины

Ранним утром местный лесничий отвел нас на делянку, объяснил главное направление движения, и удалился, пообещав встретить ближе к вечеру. Наверное, все слишком увлеклись разговорами и хорошим урожаем черники. Как позже выяснилось, двигались мы совсем в другом направлении. Когда все ведра были заполнены, а время перевалило за полдень, оказалось, что никто не знает, как выбираться обратно. Долго спорили, поверили самому бывалому, и в итоге, пошли в противоположную сторону. Мать, довольная удачным сбором ягоды, сначала весело подшучивала над подругами, что мол, нам городским простительно, но как могли заблудиться вы – деревенские? После нескольких часов ходьбы ее настроение изменилось и она стала жалеть и переживать за нас с сестрой. Хорошо еще, что меньшую оставили у тетки. На старой и уже почти заросшей просеке я впервые увидел, как над нами открыто смеются белые грибы. На протяжении нескольких десятков метров, как бравые солдаты, лихо задрав свои шляпы, примерно с одинаковым интервалом ,стояли отличные боровики. Брать их было некуда, полные черники ведра и без того отрывали уставшие руки. Вышли к какой-то маленькой станции и потом еще долго ехали электричкой. В деревне женщины пытались обвинить в случившемся лесника, но он только посмеивался и поучал, что к лесу и его загадочному и невидимому хозяину-старичку лесовичку – нужно относиться более серьезно и уважительно.

Обычно, весь день проходил в кругу деревенских мальчишек. Мы пропадали на Кянерге или Кудлейке, ловя щурят и ротанов, что-нибудь мастерили, укрывшись в траве за избами, играли в футбол и лапту. Мне нравилась бесхитростность, открытость и доброта местных ребят. Они казались намного взрослее и разумнее своих более шустрых и агрессивных донбасских сверстников. Несколько дней назад сестра познакомила меня со своей новой подружкой, симпатичной ровесницей Леной. Она с родителями тоже приехала из далекого уральского города в гости к бабушке, живущей напротив. Наше знакомство стремительно переросло в дружбу, а взаимная симпатия – в трудно скрываемую детскую влюбленность. Смекалистые деревенские друзья, быстро вникли в складывающуюся ситуацию, и внесли необходимые изменения в устоявшиеся традиции взаимоотношений мальчукового и девчачьего населения деревни. Стали преобладать совместные с девочками игры и посиделки, дающие нам с Леной возможность больше видеться и общаться. Накануне моего возвращения в Донбасс, мы с ней уже на полном серьезе жалели о том, что наши родители в свое время неосмотрительно покинули родную деревню, разъехавшись на тысячи километров в разные стороны необъятной страны. Обменявшись адресами, клятвенно пообещали часто писать друг другу письма и ежегодно встречаться здесь на каникулах.

Отъезжать запланировали завтра утром. Дни уже заметно сократились, ночами стало прохладно. Тетка весь вечер пекла пироги в дорогу. Она предложила нам спать на еще теплой печи. Сестры тихо посапывали рядом, а я который час, не мог заснуть. Мои чувства будоражили мысли о том, что на этой печи, наверняка, не одну ночь провели мой дед и отец, множество других дальних и близких родичей. Годы и судьба разбросали их далеко за пределы родной деревни. Многих уже нет в живых. Наверное, мне просто не хотелось уезжать.

СССР, Донбасс. Начало 70-х.

Мне надоело неподвижно лежать на жесткой кушетке. Я снова взял костыли и пропрыгал несколько кругов по тесным комнатенкам старой бабушкиной хаты. Вошедшая со двора баба Оля, увидев меня, жалобно запричитала: «Ох, убьет меня Мишка, убьет! Ложись на место, доктора велели тебе лежать! Господи, за что мне такое наказание?!»

Я понимал, что она действительно переживает и боится возвращения отца. Послушно поставил костыли в угол и снова устроился на кушетке. На этот раз результаты наших уличных игр и неосмотрительных шалостей налицо, скрыть их от родителей не удастся. Буквально на следующий день после отъезда отца, матери и младшей сестры в гости к родственникам в Горьковскую область, со мной случилось очередное ЧП. Во время игры в саночный таран, я получил тройной закрытый перелом левой голени. Несколько дней провалялся дома, мужественно крепясь, терпя сильную боль и успокаивая бабушку, что ничего страшного не произошло – всего лишь небольшой ушиб. Но когда нога до безобразия отекла и посинела, она перестала верить моим сказкам и против воли отвезла меня в больницу. Там, наслушавшись упреков за несвоевременное обращение и страшных прогнозов о неминуемых осложнениях, испугалась больше меня и пообещала врачам строго следить за выполнением всех указаний и рекомендаций. Мне наложили гипс и госпитализировали во взрослое травматологическое отделение. Бабушка оставалась на домашнем хозяйстве одна, ей тяжело было ездить ко мне в больницу на другой конец города. Совместными усилиями уговорили врачей выписать меня из стационара досрочно, и возвращения родителей я дожидался уже дома.