Три с половиной оборота

– Признаться, я тоже.

Он опустился на скамейку недалеко от подъезда, и я села рядом, взяв его под руку.

– Смотри, – начала я рассуждать вслух, пытаясь разложить все по полочкам, прежде всего в своей собственной голове. – Вяткин действительно пользуется популярностью у спортсменок. Как минимум две из них в него влюблены: Денисова и Задорожная. Пока одна не знает, как подступиться, вторая берет быка за рога и начинает действовать. Владику обе они неинтересны. Ему нужна та, что его не замечает: Кира Карелина. Поползновения Денисовой он не пресекает, потому что теряется под ее напором, но по-настоящему ни она, ни ее любовь ему не нужны.

– Понял, – подумав, ответил Марич.

– Я не могу взять в толк, как он мог избавиться от надоедливой обожательницы так радикально, если силы воли не хватало сказать ей твердое «нет»?

– Чаша терпения переполнилась.

– Нет, что-то не сходится. Что тогда делала Задорожная в его дворе вчера?

– Искала встречи, – хмыкнул Серб. – Сама говоришь, влюбилась она в него по уши.

– Возможно, ты прав.

– Хочешь, поговорим с девчонкой? – предложил Марич.

– Так она нам все и рассказала!

– А это смотря как разговаривать.

– Руки-ноги ей в спорте еще пригодятся, – напомнила я. – Меня больше другое беспокоит. Кира событий в день убийства не помнит, знаков внимания Вяткина не замечает…

– Очень удобная позиция, – кивнул Марич. – Если предположить, что девчонка с нами играет, то делает это мастерски.

Он поднялся со скамейки, и мы покинули двор. Приехали мы на разных машинах, а потому возвращались домой врозь. Марич прибыл на тридцать минут позже меня.

– Проехал мимо дома Забелина, – рапортовал он от порога, прежде чем я успела задать вопрос. – Все подробности завтра.

– Ну, Владан… – разочарованно протянула я.

– Лучше поцелуй меня.

Исполнение этой просьбы мне всегда удавалось блестяще.

На следующий день Владан разбудил меня рано. Через неплотно задернутые занавески никаких намеков на солнце я не увидела. День обещал быть пасмурным. Дверь в спальню была приоткрыта, я прислушалась и смогла различить звуки капель дождя, которые мерно стучали по мансардным окнам последнего этажа нашего дома.

Я начала было ворчать, но быстро передумала после того, как Марич поинтересовался:

– Поедешь со мной?

– Куда? – спросила я. – Впрочем, неважно. Конечно, поеду.

Я вскочила с постели и принялась собираться. Много времени это не заняло. Неожиданно Марич предложил ехать на моей машине, попросив меня сесть за руль.

– Моя тачка уже примелькалась, – объяснил он. – Едем к дому Забелина.

– Ты их видел?

– Нет, – покачал головой Серб.

– А они есть? – задала я максимально бестолковый вопрос, о чем сама вскоре пожалела, впрочем, слово – не воробей.

– Думаешь, Забелин шизофреник? – нахмурился Владан. – Кстати, интересная версия. Странно, что она не приходила мне в голову.

– Ты сам говорил, что он способен выдумать преследование, лишь бы привлечь мое внимание. В это я и сама быстрее поверю, чем в то, что он бредит.

– Я тут успел кое-что проверить. У Забелина действительно не так давно состоялись две крупные сделки, впереди еще одна. Суммы солидные, а добыча легкая. Вполне допускаю мысль, что могли найтись охотники покуситься на жизнь или здоровье Валерия Константиновича. – Имя-отчество бывшего прозвучали из уст Владана с особым пиететом.

– Они хотят его убить или покалечить?

– Необязательно, может быть собрать компромат.

– Для чего? – не поняла я.

– Вариантов много. Если наскребут что-то по бизнесу, смогут оттеснить от дел по недавним успешным сделкам.

– Как? Если они уже состоялись, – не поняла я.

– Нужно лишь убедить заказчиков в том, что они просчитались. Допустим, собрать достаточно информации на уголовное дело.

– Это что, например?

– А им любой компромат подойдет. Не найдут ничего стоящего по бизнесу, могут докопаться до каких-нибудь забористых пристрастий и тогда шантажировать уже самого Забелина, вынуждая выйти из договоренностей или не заключать новых. Есть у Забелина какое-нибудь тайное увлечение? Такое, о котором вслух не говорят?

– Так откуда ж мне знать, – возмутилась я. – Если вслух о нем не говорят?

– Пока ты помогала ему в доме, могла что-то заметить…

– Мускулистый массажист, занимавшийся его восстановлением, может считаться таким пристрастием?

– Скорее нет, – сморщился Серб.

– Симпатичная молодая сиделка?

– Тем более.

– Остаются добры молодцы, Ваня с Юрой. Больше он, не считая коллег, никого к себе не подпускал, пока передвигался в инвалидной коляске.

Мы почти подъехали к повороту на улицу, где стоял дом Забелина. Когда-то мы жили там вместе. Еще до его травмы. Этот дом подарил нам отец, наше семейное гнездо, из которого я поспешила вылететь, не оглядываясь, как только ушла от Валерки. Никогда не думала, что жизнь повернется так, что мне придется снова жить с ним под одной крышей.

После возвращения Владана я здесь больше не бывала и вообще это место недолюбливала.

– Прижмись к обочине, – приказал Марич. – У поворота.

Я послушно остановила машину, ожидая дальнейших инструкций. Их не последовало. Марич сидел на пассажирском кресле и внимательно смотрел в окно.