Три секунды

Тяжелая, обитая металлом дверь на четвертом этаже Стокгольмского управления полиции была открыта. Гренс сунул свою служебную карточку в щель сканера, ввел четыре кодовые цифры и подождал, пока решетка поедет вверх. Шагнул в тесное пространство, дошел до бокса под нужным номером, открыл его собственным ключом, достал служебное оружие, за которое редко брался, и вставил полный магазин. Патроны с полостью в головной части, покрытой чем-то, похожим на кусочек стекла, — такие рвут в клочья. Потом Гренс заторопился в следственный отдел, замедлил шаг возле кабинета Сундквиста — есть дело, Свен, я хочу видеть вас с Херманссон в гараже через пятнадцать минут, и я хочу знать все, что есть в наших реестрах насчет номера 721018–0010,— и пошел дальше. Наверное, Свен что-то ответил. Гренс все равно его не услышал.

Кто-то передвигался по крыше.

Скрежет, шарканье.

Пит стоял возле кучи стекловолоконных пластин. Он правильно все рассчитал. Если бы стекловолокно осталось на потолке, оно приглушило, скрыло бы малейшие перемещения, которые сейчас происходили у него над головой.

Снова скрежет.

На этот раз — перед дверью.

Они на колокольне, на крыше, у входа. Сжимают кольцо вокруг него, Пита. Их теперь достаточно, чтобы наблюдать за тюрьмой и готовить штурм с нескольких точек сразу.

Хоффманн брал квадратные пластины стекловолокна и с грохотом бросал их к двери и на дверь, одну за другой. Те, кто стоит у двери с прослушивающими устройствами, должны понять: проникнуть в мастерскую стало труднее, вход забаррикадирован. Чтобы пройти, им понадобится лишняя секунда, дополнительное время, которое позволит человеку с оружием застрелить своих заложников.

Мариана Херманссон вела машину, сильно превышая скорость. Выли сирены и мигали синие отсветы; они уже успели отъехать на несколько миль к северу от Стокгольма. Ехали молча — может, думали о прежних захватах заложников, а может быть — о поездках в тюрьму, которые были частью повседневной следовательской работы. Какое-то время спустя Свен порылся, как обычно, в отделении для перчаток и нашел их — две кассеты с Сив и мелодиями шестидесятых. Сунул кассету в магнитолу, ведь они всегда так делали — слушали прошлое Гренса, чтобы избежать разговоров, равно как и мыслей о том, что говорить им особенно не о чем.

— Выключи! — Эверт повысил голос, и Свен не очень понял почему.

— Я думал…

— Свен, выключи! Уважай мою скорбь.

— Ты хочешь…

— Уважай. Скорбь.

Свен нажал на кнопку, забрал выскочившую кассету и вернул ее в отделение для перчаток, аккуратно закрыл, убедившись, что Эверт видел и слышал это. Свен редко понимал шефа, но научился не задавать вопросов. Иногда лучше позволить человеческим свойствам просто оставаться таковыми. Он ведь и сам из тех тихих зануд, которые не рвутся в драку, не требуют ответов, не воюют за место в иерархии. Свен давным-давно решил для себя, что только такие боязливые, неуверенные в себе люди могут работать вместе.

— Террорист?

Свен обернулся к заднему сиденью.

— Что?

— Ты посмотрел его прошлое?

— Одну минуту.

Свен выудил из конверта пять документов и надел очки. Первый документ, из ASPEN, содержал особый код, который присваивали только очень немногим преступникам. Свен протянул бумаги Гренсу.

НАХОДИТСЯ В РОЗЫСКЕ ОПАСЕН ВООРУЖЕН

— Один из этих.

Гренс вздохнул. Захват таких преступников всегда означал дополнительный наряд полиции или специальные части из специально обученных полицейских. Один из беспредельщиков.

— Еще?

— База данных по преступлениям. Десять лет за амфетамин. Но что интересно — до этого был еще один срок.

— Ага?

— Пять лет. Покушение на убийство. Вооруженное нападение на полицейского.

Свен зашелестел страницами второго документа.

— Я раздобыл обоснование приговора. Наш террорист в Сёдермальме сначала несколько раз ударил одного полицейского рукояткой пистолета в лицо, потом дважды выстрелил в другого, одна пуля попала в бедро, вторая — в левое предплечье.

Гренс замер с поднятой рукой.

Слегка покраснев, он откинулся назад и свободной рукой яростно взъерошил жидкие волосы.

— Пит Хоффманн.

Свен дернулся.

— Откуда ты знаешь?

— Это он.

— Я тогда не успел дочитать до имени. Но… да, его так зовут. Эверт… как ты это узнал?

Слабый румянец Гренса сделался темнее, комиссар тяжело засопел.

— Я читал приговор, Свен, тот самый чертов приговор,меньше суток назад. Именно к Питу Хоффманну я ехал, когда собрался в Аспсосскую тюрьму, на допрос по делу об убийстве на Вестманнагатан.

— Я не понимаю.

Гренс медленно покачал головой.

— Его имя — одно из тех трех, которые я должен был проверить и вычеркнуть из расследования. Пит Хоффманн.Я не понимаю, как и почему, но, Свен, его имя было среди этих трех.