Три сердца и три льва

Ночь прошептала весть. Ее несло над многими милями одиночества: о ней говорил ветер, шуршали лишайники и низкорослые деревья. Тихими голосами вещали о ней друг другу маленькие существа, что прячутся под камнями, в трещинах и в тени дюн. Без слов, едва различимой тревожной пульсацией, эхом отдавшейся в мозгу Криги, пришло предупреждение: "Они охотятся снова!"

Крига содрогнулся, словно от внезапного порыва ветра. Огромная ночь простиралась вокруг него и над ним — от ржавой горечи холмов до плывущих над головой, мерцающих созвездий. Он напряг свои чувства, вслушиваясь в ночной разговор, настраиваясь на кусты, ветер и маленьких созданий, копошащихся под ногами.

Он был один, совершенно один! Ни одного марсианина на сотни пустынных миль. Только крошечные животные, шелестящие кусты и тонкий, печальный звук ветра.

Внезапно бессловесный крик гибели пронесся по кустам — от растения к растению, эхом отразился в испуганном пульсе животных. Все живое сворачивалось, сжималось и чернело, когда ракета изливала на них светящуюся смерть, а погибающие ткани и нервы кричали звездам.

Крига прижался к высокой скале. Его глаза светились в темноте подобно желтым лунам. Он окаменел от ужаса, ненависти и крепнувшей в душе решимости. Смерть была распылена по кругу, миль десять диаметром, а он — пойман в этот круг, как в ловушку, и скоро охотник придет за ним.

Крига посмотрел на равнодушное сияние звезд, и дрожь пробежала вдоль его тела. Затем он сел на грунт и задумался.

Все началось несколько дней назад в частной конторе торговца Уисби.

— Я прилетел на Марс, — сказал Риордан, — поохотиться на пучеглазого.

Уисби давно научился не показывать своих чувств. С непроницаемым лицом игрока в покер он всматривался поверх стакана с виски в лицо собеседника, оценивая его.

Даже в забытой Богом дыре, вроде Порта Армстронга, слыхали о Риордане. Наследник миллионнодолларовой транспортной фирмы, которую он уже сам расширил в чудовище, охватившее всю Солнечную систему, Риордан также был известен, как охотник на крупного зверя. В завидном списке его трофеев были и огненный селезень Меркурия и ледовый ползун Плутона. Кроме конечно, марсианина. Эта особая дичь находилась теперь под защитой закона.

Риордан сидел, развалясь в своем кресле — большой и еще молодой, сильный и безжалостный мужчина. Его размеры и еле сдерживаемая энергия делали тесной неприбранную контору, а холодный взгляд зеленых глаз подавлял торговца.

— Это противозаконно, вы знаете, — сказал Уисби, — двадцать лет тюрьмы, если попадетесь.

— Управляющий делами Марса находится в Аресе, на другой стороне планеты. Если мы все устроим надлежащим образом, кто узнает?

Риордан отхлебнул от своего стакана.

— Я уверен, — продолжил он, — что через год-другой они так ужесточат контроль, что охота станет невозможна. Последний шанс для охотника добыть пучеглазика — сейчас. Вот почему я здесь…

Уисби, заколебавшись, посмотрел в окно. Порт Армстронг представлял собой всего лишь кучку связанных туннелями куполов посреди красной песчаной пустыни, раскинувшейся до самого горизонта. За окном Уисби увидел проходящего мимо землянина в герметичном костюме с прозрачным шлемом, да пару марсиан, бездельничающих около стен купола. И ничего больше — молчаливое, смертельно надоевшее однообразие, угрюмо застывшее под маленьким, съежившимся солнцем. Жизнь на Марсе не доставляла особого удовольствия человеку.

— Вы случайно не жертва любви к пучеглазым? А то эта любовь развратила всю Землю, — снисходительно потребовал ответа Риордан.

— О, нет, — ответил Уисби, — я держу их здесь на своем месте. Но времена меняются, ничего не поделаешь.

— Раньше они были рабами, — сказал Риордан, — а теперь выжившие из ума старухи на Земле хотят дать им право голосовать. — Он презрительно фыркнул…

— Да, времена меняются! — с ностальгией в голосе повторил Уисби. — Сто лет назад, когда первые люди высадились на Марсе, на Земле только закончились Войны Западного и Восточного полушарий. Худшие из войн, которые когда-либо вел человек. Люди почти забыли старые идеи о свободе и равенстве, стали подозрительными и черствыми — им пришлось стать такими, чтобы выжить. Они были не способны на симпатию к марсианам, или как вы там их называете… Увидели в них всего лишь разумных животных. И, к тому же, марсиане оказались такими удобными рабами: им требуется очень мало пищи, тепла или кислорода, они даже могут прожить пятнадцать минут, совсем не дыша. А дикие сгодились для отличного спорта — разумная дичь, вполне способная ускользнуть от охотника, или даже убить его.

— Я знаю, — сказал Риордан. — И поэтому я хочу поохотиться на одного из них. Никакого удовольствия, если дичь не имеет шанса выжить!

— Сейчас все по-другому, — заметил Уисби. — На Земле мир, уже долгое время мир. Либералы взяли верх. Естественно, первым делом они покончили с марсианским рабством.

Риордан выругался. Вынужденная репатриация марсиан, работавших на его космических кораблях, дорого обошлась ему.