Три сестры. Таис (СИ)

— В названиях многих боевых искусств есть частица "до", означающая путь. Насколько я помню, дзюдо это мягкий или гибкий путь. И создал его мастер Дзигоро Кано всего за сто лет до твоего рождения. А ты выскочила на дорогу, даже не зная и не понимая, откуда она взялась и где берёт своё начало. Как ты собираешься овладеть столь сложным искусством, не зная ни нашей истории, ни культуры, ни философии, которые привели к рождению выбранного тобой пути? Разве в тебе есть мягкость или гибкость? Дзюдо это победа без оружия. А ты именно в оружие его и превращаешь. Забавно наблюдать, как ты пытаешься читать, не зная букв. — Сложила руки под грудью, спрятав кисти в рукавах Курико. — Стать гейшей не просто. Отбор среди тех, кто ищет ученичества велик и сложен, и даже не каждая десятая девочка становится ученицей. Сложнейшее обучение длится годами, но далеко не все становятся гейшей. Какой безумный потратит столько усилий, чтобы в итоге получать плату за исполнение низменных желаний?

— То есть вы мне советуете изучить культуру и историю Японии, прежде чем рот открывать? — фыркнула Алька поднимаясь с пола.

— Для начала я тебе советую принять душ, — приподняла бровь Курико. — Не думаю, что всем нужно знать, что твой день начался с тяжёлой тренировки. И потом, дух бусидо, требует содержать мысли и тело в чистоте!

Глава 14.

Весна в наши края приходила поздно, но наверное поэтому всё вокруг словно пьянело от тепла и живительной силы, что лилась щедрыми потоками. Я с наступлением тепла всё больше времени проводила на улице. Даже чашка чая казалась более ароматной, чем дома. Лекс, бродяжничавший всю ночь, сейчас отсыпался в одном из кресел. Пользовался, что Алька опять пропадала в монастыре.

Усмехнулась, вспомнив сиротливо стоящие в полке на террасе ботинки, которые Алька именовала берцухами или берцами. Отмытые и начищенные, с набитыми носами, но… Не на ногах у девочки.

— Уродство какое-то, — скривилась как-то я.

— Баб Тось, ты чего? — похлопала на меня ресницами внучка. — Ты только посмотри! Усиленный протектор, армированная подошва, металлическая молния, шнуровка до середины икры, жёсткий задник и усиленный мыс. И это натуральная кожа!

— Которую зря перевели. На ноге смотрится, как копыто! Или как будто у тебя нога сорокового размера. — Всё равно не прониклась я. — А у тебя какой?

— Тридцать седьмой, — ответила Алька.

— Никогда бы не подумала, — покачала головой я, держа эти ботинки на весу. — Как ты только такую тяжесть на ногах таскать не устаёшь? Я бы наверное ноги от земли оторвать не смогла бы.

— Вот все так и думают, — засмеялась Алька. — А с моей балетной растяжкой врезать с ноги по подбородку как нечего делать. А тут тяжёлый ботинок, мыс со стаканом, размах, ускорение и прочие законы физики… Сносит на будь здоров!

— В каком смысле со стаканом? — переспросила я.

— Нос ботинка многослойный. Между кожей и внутренней подкладкой вставлен металлический каркас, полностью закрывающий пальцы. Ну, как будто стакан пополам разрезали. — Объясняла мне внучка.

— Зато ты в них неповоротлива, — без всяких эмоций сообщила Курико.

— Что? — удивилась Алька. — Я неповоротлива?

— Да без разницы кто. — Равнодушно пожала плечами Курико. — Эта обувь жёстко фиксирует стопу. А зажатая стопа всегда ограничивает. Как думаешь, почему есть правило, что на татами, только босые? Не веришь? Пойдём попробуешь.

Алька и Курико отправились на улицу. Подруга взяла в руки длинную прямую палку. Курико не делала лишних движений, словно экономила, но конец её палки рекулярно бил по заднику Алькиных ботинок. Та просто не успевала разворачиваться.

— А теперь разувайся, — потребовала Курико.

И то ли Алька разозлилась, то ли Курико смогла незаметно поддаться, но палка коснулась внучки лишь несколько раз.

— Теперь лучше в баню. Бегать сейчас босиком по земле плохая идея. — Не стала озвучивать и без того очевидные выводы Курико, предоставив лисёнку самой делать выводы. — Мы кстати туда и собрались. Составишь компанию?

— Пять сек, — сорвалась с места в дом Алька. — Я за полотенцем и душ-мешком!

— И как племянник умудрился с ней общего языка не найти? — вздохнула я, глядя вслед забегающей в дом внучке.

— Вина. И слабость. Он боится признать свою ошибку, принять свою вину. И чтобы оправдать себя, ищет недостатки в ней. А она обычная. — Произнесла Курико.

— Не вздумай так сказать при Дине, — засмеялась я. — Для неё Алька это и солнце, и вся вселенная разом. И никак иначе.

В парилке мелкая села на нижнюю полку, сказав, что на верхней быстро плохо становится, а баню она любит. После первого захода в парилку Курико разлила всем по половнику густого рыбного бульона. Она варила его на медленном огне до тех пор, пока кости рыбы не растворятся.

— А почему ты хотела поехать в Нара? — спросила Курико, не оставившая свою идею о связи своего рода и Альки.