Три сестры. Таис (СИ)

— Некоторые поступки спустя годы кажутся ужасными ошибками. А некоторые, что изначально ничем кроме как ошибкой и быть не могли, становятся решающими в жизни. — Через силу улыбнулась я. — Вот только говорить о них не легко.

— Ну допустим, я знаю о том, почему бабушка и дедушка долгое время жили врозь. И о дяде Мише знаю, хоть он и не общается после смерти дедушки ни с кем из семьи, кроме меня и дяди Игоря. — Удивила меня внучка. — Но меньше любить дедушку и бабушку не стала.

Помолчав ещё немного, собраться с мыслями и решимостью было не просто, я начала рассказывать. Не пытаясь выгородить себя или что-то утаить.

— И это всё? — удивилась внучка, когда я закончила.

— Всё. А тебе мало? — удивилась я.

— Нет, я понимаю, почему тогда никак, — развела руками внучка. — Но потом-то? Был бы у меня дядя или тётя. Может я б тогда вообще дома тренироваться начала.

— Тебе родни мало? — засмеялась я, чувствуя облегчение.

Глава 17.

Лето, наполнившись непривычной суетой и общением, пролетело быстро. Я уже и не понимала, кому больше нужна была эта отправка Альки подальше от дома. И часто ловя взгляд Курико, отгоняла от себя мысли о том, как мы будем снова привыкать жить только втроём: я, она и Лекс.

Звонок с новостью об Анне словно выбил землю из под ног. Как будто все мои года разом обрели немалый вес и навалились на плечи. И понимание… Что скоро уйду и я, и похороны сестры возможно последняя возможность увидеть всех, кто дорог.

— Пойдём, Кость, прогуляемся. И поговорим, — позвала я младшего племянника, пока Алька была занята вознëй с подаренным щенком.

Отойдя в тенистую аллею, где по словам соседской девчонки, Анна любила гулять со своим котом, я решила, что место для беседы подходящее, и без лишних ушей.

— Наклонись-ка, кое-что важное скажу, — остановилась и попросила я.

— Тёть Тось! — попытался вырваться племянник, потому что я, как только он наклонился, схватила его за ухо. — Ты чего, как маленького?

— А если ты по-другому не понимаешь? Перетянуть бы тебя поперёк спины чем-нибудь поувесистей! — выплеснула я накопившуюся злость. — Девка у него видите-ли от рук отбилась! Мозги у тебя отбились! Ты чего творишь?

— Тёть Тось… — начал он.

— Не смей меня перебивать! — врезала я кулаком по его плечу. — И будь любезен выслушать!

— Не буду, тёть. Потому что знаю, всё что ты скажешь. Потому что нравится тебе Алька, в ней ваша порода издалека видна. Даже отец говорил, что у неё от него только фамилия, а так Сдобнова чистой воды. — Огрызнулся племянник. — И упряма как все вы. И прямолинейна донельзя. И всё должно по её быть.

— А тебя это не устраивает. Точнее, жёнушку твою. — Прищурилась я.

— Противостояние Ольги и Али уже не закончится никогда. Они слишком разные и одновременно одинаковые. Да и… Хотим мы или нет, но старшая дочь сплошное напоминание о наших неудачах и ошибках. — Нахмурился Костя.

— И надо, чтобы девочка не напоминала о себе? Или что? — спросила я. — Ты кажется не понимаешь. Гена и Дина не просто забрали из больницы безнадëжного ребёнка и смогли её вырастить. Они её воспитали личностью!

— Ага, — кивнул мрачно усмехнувшись племянник. — Отец с матерью сделали всё правильно. Вот только… Тёть Тось, страшно за неё. Она выросла в другом мире, она чётко делит всё на хорошо и недопустимо. А так нельзя. Понимаешь? Она выросла уверенная в том, что за её спиной всегда стоит почти всесильный дедушка и всё знающая бабушка. Она выросла с чётким пониманием, что если она слушается, относится с уважением и соблюдает правила, то ничего плохого в её жизни не произойдёт. Но это не так. Того мира, в котором она выросла, уже нет. Как и отца. И мать уже не влиятельный партработник, а обычная пенсионерка. Да что говорить! Той страны уже не существует! А та, что есть… Здесь ни в чëм нельзя быть уверенным. Здесь и сейчас нет ничего надёжного! В этой стране нет ни армии, которой мелкая гордится, ни правительства, ни законов. Каждый сам по себе и за свой кусок. Она со своим воспитанием не выживет. Вот мой сын, да. Приспособится ко всему, везде свой. Где надо прогнётся, где надо смолчит. А Аля… У неё свои правила, когда для всех кругом действует только одно, чтобы самому было хорошо. В этой стране ей просто не выжить с такими взглядами и таким характером.