Три шага к опасности

Этот полет был другим. Ступаль видел, как юноша отвесно падал почти до леса, потом, повернув плоскости, как по невидимой нити, решительно взлетел и снова стал падать к девушке. Однако и она уже справилась и взбиралась теперь, как по воздушной спирали. Вдвоем они поравнялись с площадкой и стали удаляться. Они казались уже птицами и, подобно двум птицам, низвергнулись с высоты, скользя и направляя спой полет к одному из скал — зданий на горизонте.

Те, что остались на площадке, зааплодировали.

И эта картина тоже запомнилась Викентию. Юноша и девушка, летящие высоко над лесом, омытые солнечным лучом, и кучка загорелых, как бы изваянных людей, следящих за ними.

Какое-то новое чувство просилось Ступалю в сердце. Сознание полной духовной и физической свободы, раскованности, здоровья, силы. Жутко мелкими показались ему недавние самолюбивые мысли в поезде. Он понял, что, может быть, отдал бы все — и дачу, и городскую кооперативную квартиру, и «Волгу», чтоб остаться здесь навсегда.

Он вздохнул. Ему делалось все жарче, модное пальто пудовым грузом висело на руке.

Потом все это вытеснилось в его сознании другим. Он им не понравился. Не подошел, хотя неизвестно по какой причине. Ну и пусть. Но все равно он в будущем, и из этого нужно хоть что-нибудь извлечь. Отчего бы, например, им не дать ему какие-нибудь научные данные — хотя бы, скажем, состав, из которого сделаны крылья?.. Почему бы им не поделиться с ним своими знаниями — уж он-то сообразил бы, как использовать их потом.

Никто на площадке не смотрел на него. Ступаль сделал несколько осторожных шагов к навесу, несмело взялся за одну из пластин на потолке. Потянул. Пластина не подавалась. Он потянул сильнее и выдвинул пластину за край навеса. Вдруг что-то щелкнуло над его головой, светлая плоскость вырвалась и стремительно унеслась вверх, сразу исчезнув в голубизне неба.

А позади раздалось:

— Ой, что вы делаете! Осторожнее!

Белокурая девушка — та, чье лицо казалось ему знакомым, и которая вызвалась принести загадочный озим, уже вернулась. Разгоряченная, глубоко дыша, она огорченно сказала:

— Теперь уже не достанешь.

— Простите, — извинился Ступаль. — Я не думал, что так получится. А на каком принципе это работает? Антигравитация? — Только теперь ему бросилось в глаза, что повсюду на площадке были разбросаны такие же легкие навесы, и у каждого под потолком нагромождение каких-то предметов и инструментов.

— На каком принципе? — Девушка беспомощно пожала плечами. — Боюсь, что вы не поймете. Тут объединяются этика и точное знание. Надо быть хорошим специалистом в какой-нибудь области техники, а кроме того, уметь совсем не думать о себе, трудиться для других. Такому человеку можно было бы объяснить. Но…

И в тот же момент его мягко взяли за плечо сзади.

— Идемте. Уже пора. Очень просим извинить нас. Но время…

Сложная конструкция была уже собрана над плоским ложем, с которого его сняли в самом начале. Молодые Люди собрались, ожидая его.

Он растерянно повторил:

— Уже пора?.. Но почему же так сразу? — Ему хотелось спорить, доказывать, что он хороший, что он тоже, вероятно, стал бы в чем-нибудь специалистом, если б жизнь сложилась иначе.

Но что-то в глазах тех, кто смотрел на него, показывало, что просить бесполезно.

Ступаль подошел к столу и лег. Включился какой-то аппарат, что-то тонко запело рядом. Викентий ощущал под ладонью чуть проминающуюся поверхность ложа. Ему пришло в голову, что стоит хотя бы ногтем выцарапать кусочек и унести с собой. Все-таки какой-то неизвестный в его времени материал.

Сами собой у него закрылись глаза, начали каменеть пальцы ног. Последнее, что он услышал, было:

— Смотрите! Он поцарапал стол. Так не сойдется момент. Он попадет в другую минуту.

И другой голос ответил:

— Неважно. Расхождение будет невелико.

Опять Ступаль понесся куда-то. Возникла ноющая нота и оборвалась. Завертелись перед глазами серебряные круги, но в другую сторону, против часовой стрелки. Потянулись секунды полной звуковой пустоты. Ступалю казалось, будто тело опять рассыпается в пыль. Его пронзило ужасом, и…

И раздался стук колес. Ступаль сидел опять в вагоне электрички, и тут же спорили студенты.

У него дрожали руки и ноги, в голове было полное смятение. Еще мелькали образы и лица того мира, который он посетил.

Небольшого роста брюнет говорил с ним рядом:

— …Косвенно подтверждается теорией кривозамкнутого пространства. Тогда и получится, как в фантастических рассказах, — они к нам из будущего, а мы к ним.

— Это ты из Гейзенберга насчет кривозамкнутого? — спросила девушка в берете.

— Из Гейзенберга.

Что-то поражало Ступали в этом разговоре. И вдруг он понял, что именно имели в виду люди будущего, когда они выпроваживали его, и кто-то сказал: «Не сойдется момент».

Действительно, момент не сошелся. Они бросили его не в ту самую минуту, из которой брали к себе. А раньше. Промахнулись! Ему снова, второй раз предстояло пережить то, что он уже раз переживал.

— Ребята, — сказала рыженькая студентка, — а кто смотрел французский фильм, фантастический? «Альфавиль».