Три Шарлотты

Он придет. По его голосу можно было заключить, что делает он это вопреки своему решению. Но он придет. Повесив трубку, Белла с минуту посидела, тяжело дыша, словно запыхавшись от быстрого бега. Затем отправилась на кухню и занялась лихорадочными приготовлениями. Спустя недолгое время она вдруг остановилась, вернулась в переднюю, сняла трубку и назвала номер телефона своей собственной столовой, потом распахнула настежь дверь из столовой в длинный коридор и дала телефону прозвонить три раза, прежде чем собралась подойти к нему. Служанка открыла дверь из кухни, но Белла отрицательно мотнула головой.

– Не надо, я подойду сама.

– Алло! – сказала она, затем провела краткую беседу с кем-то, очевидно, желавшим повидать их всех, но опасавшимся попасть к обеду. Выйдя в коридор, она закричала:

– Генри! Генри!

Нечленораздельные звуки, раздавшиеся со стороны ванной, указывали, что тот в разгаре бритья сражается с мыльной пеной.

– Я только хотела тебе сказать, что звонил Бен Гарц. Он хотел к нам зайти, поэтому я пригласила его к обеду. Ты ничего не имеешь против?

– Ничего!

Апельсины… Оливки… Вскрыть баночку маринованных грибов… С полчаса она работала, как сумасшедшая. В шесть пришла домой Чарли.

– Здравствуй, папочка! Где мама?

Генри читал вечернюю газету под лампой в гостиной. Чарли поцеловала его в макушку, похлопала по плечу и прошла к себе в комнату. Последние дни Чарли была какой-то подавленной и необычайно тихой.

– Приносили почту? Удивляюсь, что это с Лоттой. Целый месяц нет от нее известий.

Ее комната находилась в конце коридора, на полпути между гостиной и столовой. Мать уже поджидала ее там.

– Приносили почту?.. Какая ты сейчас хорошенькая, мама! Щеки розовые-розовые!

Глаза ее смотрели мимо матери на маленькую стопку конвертов на туалете. Она бросилась к ним, но Белла остановила ее.

– Послушай, Чарли! Бен Гарц будет сегодня у нас обедать. – Брови Чарли слегка приподнялись; она промолчала. – Чарли, Бен Гарц мог бы много сделать для твоего отца и для всех нас, если бы он только захотел.

– А он не хочет?

– В конце концов, чего ради он должен это делать? Ведь он нам не родственник и… не член нашей семьи.

– Ты намекаешь на Лотти?

Она отлично понимала, на что намекает мать! И все же она хотела дать ей возможность спасти себя от позора.

– Н-н-нет. – Голос Беллы постепенно повышался. – Мне думается, что Лотти его больше не интересует.

– И поэтому он окончательно ускользает из сетей нашей семьи, не так ли? Впрочем, если тетя Шарлотта…

– Не остри, Чарли! Он – человек, достойный уважения. Он недурен собой, не стар и более чем состоятелен – он богат.

Взгляд Чарли стал холоден и жесток. Не мать и дочь стояли друг против друга, но две женщины, готовые к бою.

– А все-таки он немножко староват и толстоват, ты не находишь? И, пожалуй, чуть-чуть вульгарен. Верно?

– Вульгарен? Ну, знаешь, если говорить о вульгарности, то, милая моя, выбор, сделанный тобой в июне этого года, нельзя назвать блестящим! В конце концов, «Деликатесы Дика» не особенно…

– Одну минутку, мама! Будем называть вещи своими именами. Я должна выйти замуж за этого розового толстяка, чтобы поправить наши дела, не так ли?

– Н-нет… Я не это хотела сказать… Я только.

– Чего же ты хочешь? Я желаю услышать это из твоих уст.

– Ты могла бы оказать отцу действительно огромную услугу. Ты, вероятно, заметила, как он постарел за последние полгода. Не понимаю, как ты можешь равнодушно смотреть на это и не попытаться ему помочь. У него был шанс. Бен Гарц, в сущности, предложил ему войти в их дело. Но ты стала вести себя с ним намеренно грубо. Ни один мужчина, имеющий хоть каплю гордости… Чарли рассмеялась неприятным смешком.

– О, мама, потешная ты старушка! – Белла поджала губы. – Я не хочу тебя обидеть, но из всего, что ты сказала, я могу понять только одно, – а именно, что если я выйду за этого старого напыщенного ловкача, то он возьмет отца компаньоном и мы будем жить счастливо, а я буду совсем как та благородная героиня, что продается богатому старику банкиру, чтобы спасти свою семью. О, мама, мама!..

Она снова расхохоталась и потом вдруг расплакалась. Лицо ее было искажено, она рыдала все сильнее.

– Ш-ш-ш! Отец услышит! Незачем делать сцену!

– Это не сцена, – проговорила Чарли сквозь слезы. – Если не плакать, когда для тебя умирает мать, то когда же плакать!

Белла Кемп посмотрела несколько испуганно и пошла прочь, но в дверях сказала еще раз то, что должна была сказать:

– Сегодня он будет у нас обедать.

Чарли, казалось, не слышала. Она подняла отяжелевшие руки, чтобы снять шляпу, и взглянула на миг в зеркало, на свое заплаканное лицо с большими красными глазами. Чарли опять начала тихонько и жалко всхлипывать, затем сердито встряхнулась и отбросила волосы со лба рукой, сжатой в кулак. Она направилась в гостиную и подошла к отцу, читавшему свою газету.

– Папа…

Он поднял глаза и вздрогнул.

– Чарли, что с тобой?..

Чарли почти никогда не плакала. Он был так поражен, как если бы перед ним с красными заплаканными глазами стоял мужчина.