Три шершавых языка

– Я взял ее на стенде, мне просто название понравилось, – разъяснил смущенный Марк.

Эту книгу он запомнит на всю свою жизнь и особенно твердость ее мягкой обложки. Пару дней спустя она оказалась в руках Курта, после чего тот с размаху ударил ею Марку в лицо, плотно свернутой в рулон. Молниеносно хлынула кровь из многострадального носа.

– Ну а сама книжка? – спросила она и села на краешек стула передней парты.

– Книга и правда неплоха, но пока нет никакой истории, – пробормотал под нос Марк.

– Какова будет история, зависит только от героя, – задумчиво произнесла она вслух. – Признаюсь, я прочла ее прежде, но больше всего из творчества этого писателя мне понравился «Алхимик». Пожалуй, нужно перечитать ее еще разок, и тебе тоже рекомендую.

– Ладно, – ответил Марк. – Надеюсь, она есть в библиотеке.

– А хочешь, я посоветую еще что-нибудь? – не отставала она. – Я знаю очень много хороших книг. Моя бабушка работала в библиотеке, и, вернувшись со школы, я все время была с ней рядом. Никогда не забуду огромные часы с маятником, эхом отдающимся тиканьем, и свою бабушку, читавшую мне в огромном пустом зале. Я путешествовала по другим городам, странам, планетам, созвездиям. В считанные секунды я могла перенестись на пиратский корабль или в далекое прошлое. Наизусть могу рассказать все до одной прочитанной истории.

– Здорово… – ответил Марк без энтузиазма, всерьез подумывая, как отделаться от нее. Перемена уже подходила к концу, и, видимо, все попытки прочесть еще пару абзацев были тщетны. Он поднял глаза чуть выше книги.

– Тебя Марком зовут?

– Да, я Марк, – ответил он и наконец поднял глаза прямо на нее, чтобы хмурым взглядом выразить крайнее неудовольствие от общения.

– А меня Ангела зовут, – продолжила непринужденный разговор Ангела. – Вообще меня Анджелой назвали, но все здесь напрочь отказываются произносить мое имя правильно.

– Ты русская?

– Да, родилась в России, но несколько лет прожила здесь со своей бабушкой.

– Значит, твоя бабушка умерла?

– Да, к великому сожалению, – ответила она, придвинувшись ближе к Марку и сложив руки на его парте.

– А другие твои родственники?

– Давай не будем говорить о них сейчас, но я с удовольствием поделюсь об этом позже. Кстати, я видела тебя с Куртом, он твой друг? Он весьма странный человек и совершенно не похож на тебя. С такими лучше держать ухо востро, – сказала она и нахмурила лицо.

– Он мне не друг, – буркнул Марк.

– Но ты с ним общаешься, – то ли сказала, то ли спросила она и, подперев обеими руками голову, с любопытством уставилась на него своими невероятными глазами.

Марка удивило и даже возмутило ее поведение. Она же аутсайдер, маленькая серая мышка, и так уверенно ведет себя. Смотрит и даже не отведет своего взгляда. Просто появилась ниоткуда и ворвалась в его личное пространство, хозяйничает в нем и задает болезненные вопросы. Пришлось уже самому пятиться взглядом.

– Нет, я с ним не очень общаюсь, – начал сбивчиво оправдываться Марк. Одновременно спокойно разговаривать с ней, думать и испытывать на себе ее атакующий взгляд было невероятно сложно.

– Да и вправду, сразу никогда не поймешь, кто твой друг, а кто твой недруг и до какой степени он таковым является, – многозначительно произнесла она. Ее работа ума вмиг выразилась сузившимся разрезом глаз и рисунком из морщинок над переносицей. – А знаешь что, давай-ка мы с тобой будем добрыми друзьями! Уверена, мы найдем в этом много положительных сторон. А если хочешь, то тайком. Разве это не миленько?

– Спасибо, конечно, но нет, – ответил ей Марк, подменив испуг на раздражение.

Секундой позже протяжно зазвенел звонок, многократно усилив сделанный отказ и, наконец, можно бежать на урок. Как кстати, подумал он. И болтает она чересчур много. Хотя такого взгляда я в своей жизни еще не встречал.

***

Итак, Ангела: давайте взглянем на нее. Она была невысокого для своих лет роста, худощавая как скелет, с казавшимся простым поначалу лицом, не выражавшим ни дара ума, ни изюминки. Тонкие губы на маленьком разрезе рта, мягко выраженные скулы и остренький носик. Огромные глаза постоянно к слушателю щурились, словно она была подслеповатая. И эта вечная сутулость забитой жизнью отщепенки была всегда на ее плечах.

Резко отличали ее от всех прочих девчонок невероятно светлые, практически белые волосы. Прямые и мягкие, они как водопад падали на плечи и лежали ровненько, не требуя ухода. Огорчало то, что женскую половину детского дома стригли до плеч, таковы правила. Брови и ресницы у нее были такими же нежно-белыми и забавно изогнутые. Летом, когда ее кожа немного успевала покраснеть от солнца, цвет волос на фоне кожи становился выраженно контрастным. Прямо как молоко с клубникой, и такое изменение редко кто не отмечал про себя. Она была настоящим альбиносом, но Марк не знал в свои юные годы ничего об этом странном явлении природы.