Три слова о войне

Недалеко от фонтана в стиле ар-деко, который подарил своему городу поэт Иован Дучич, я обнаруживаю крошечный прилавок с целебными герцеговинскими травами. Травник, старик с печеным лицом, обрамленным короткой седой апостольской бородой, как будто только что сошел со старинной фрески. Длинные костлявые пальцы касаются травы, собранной на склонах далеких гор, в распадках и рощах. Он одет в заношенную, выцветшую военную форму времен прошлой войны. Мне хочется, чтобы и он хоть что-то заработал, но я не знаю, как дать ему денег, и потому покупаю цветы боярышника, которые снижают давление.

– Как только вода закипит, брось туда щепотку цветков, – поучает он меня. – И не вздумай больше, чем я сказал, туда бросать, а то давление так упадет, что помрешь…

– Что это у тебя? – спросил меня градоначальник Требинья, легендарный Божо Вучурович, воин и народный поэт.

Я объяснил ему, что это цветы боярышника, настой которого гарантированно понижает давление. Поскольку он родом из Требинья, я поинтересовался, действительно ли это хорошее лекарство?

– Лучше не бывает! – ответил градоначальник. – Очень хорошее. Расхваливал его покойный Крсто, покойный Митар и покойный Глигор, да и покойный Петар его тоже принимал.

Стрижка

Легендарный Божо Вучурович рассказал мне за стаканом вина следующую историю.

Заявился с фронта в город солдат, здоровенный детина, за два метра ростом, чтобы побриться и постричься в местной парикмахерской. И вот этот грубый, зачерствевший детина засмотрелся на молоденькую парикмахершу с ловкими белыми руками и решил подождать, когда это нежное, утонченное и прекрасное чудо освободится и сможет коснуться его своими ангельскими ручками… Когда подошла его очередь, он поместил свое огромное тяжелое тело в кресло, которое крякнуло под ним.

– Как вас постричь? – спросила симпатичная парикмахерша.

– Чо, как? Как овцу! Голову меж ног и стрижи!

Пошла кура на базар

Есть в сербской народной поэзии одна замечательная детская песенка, которая великолепно разъясняет, как из незначительного поступка рождаются ужас и всеобщая беда. Мы учим ее наизусть детьми, но истинную сущность ее понимаем много позже. Это песенка о курице, которая, принарядившись, как это умеют делать только куры, пошла на базар и запачкала ножку! Поэт Душан Матич увидел в этой песенке, скорее даже считалке, истинные корни сюрреализма. Он подарил ее – в переводе, разумеется – двум французским сюрреалистам, Луи Арагону и Полю Элюару, которые сочли ее гениальной! Эта песенка помогла им разобраться, почему только в Сербии, именно в Белграде, а не в каком-то другом месте, появилось движение сюрреалистов со своим журналом «Невозможно». Сюрреализм, который рациональный западный человек постигает с большим трудом, у нас просто в крови, потому что мы, в сущности, – иррациональный народ. Так что давайте припомним старую детскую песенку, в ритмах которой начались наши безумные жизни:

Пошла кура на базар,
Испачкала ножку.
Подошла она к кусту:
– Почисти мне ножку!
– Нет!
Ну, тогда найду козу я,
Пусть тебя объест!
Привела она козленка:
– Общипай листочки!
– Нет!
– Ну, дождешься ты, козленок,
Вот я волка позову,
Он тебя сожрет!
Привела она волчару:
– Съешь козленка, серый!
– Нет!
Подожди, волчара серый,
Мужиков я кликну,
Чтоб тебя они забили.
Привела село родное:
– Бейте, братцы, волка!
– Нет!
– Ну, дождетесь вы, лентяи,
Вот огонь я кликну,
Чтобы он спалил вас!
Тут она огонь призвала,
И сказала: Жги их!
– Ладно!
Стал огонь палить деревню,
Вусмерть братцы волка били,
Волк козленочка зарезал,
А козленок куст все гложет,
Куст ей ножку начал чистить…
– Пошла кура на базар!

Если бы эту песню сочинили сегодня, дело не кончилось бы деревней, потому что курица позвала бы город, а город – республику или государство, и вмешались бы в дело другие страны, и в конце концов дело дошло бы Объединенных Наций и их генерального секретаря.

…И призвал тут Бутрос[21]

НАТО,НАТО принялось бомбить!
– Пошла кура на базар!