Три стажера и майор (СИ)

Проголодавшийся стажер был направлен в сельскую столовую. Сам я последнее время не испытывал потребности в еде и понемногу худел.

Начальник районного уголовного розыска Костман предложил чаю с печеньем, а если надо, то и с коньяком. Я отказался и от первого, и от второго, и от третьего. Мы просмотрели его плей-лист: с десятого года за райотделом висели два нераскрытых трупа, с одиннадцатого – один. И с прошлого года – тоже один.

Я полистал дела. Порекомендовал активизировать, углубить, не забывать об ответственности и что-то еще. Костман выражал полное согласие с вышестоящими инспекторами, а в заключение спросил:

– Че происходит-то? Че тебя задвинули? Кому не угодил?

С Костманом мы были знакомы давно. Мне всегда было странно: как возможно, чтобы сугубо еврейский человек по матери настолько вмерз в сибирскую глубинку, что в вопросительных местоимениях чекает и не жалеет коньяка для гостей? Наблюдая за этим мужчиной с густыми черными волосами, я пару раз призадумывался: все же чья природа сильней, наша – сибирская, или их нестираемая древняя человеческая? Оно, конечно, Сибирь в Святых писаниях не упоминается, сроду у нас и пророков никаких не встречалось, если не считать Гришки Распутина.

– Все временно, – отмахнулся я. – Все вернется. Все всегда возвращается… О! А это еще что за?..

Листая последнее дело о всплывшем из Оби трупе за 2012 год, я обнаружил, что в нем активное участие принимала хорошо мне известная с разных сторон своей сущности Марина Касторкина, тогда уже капитан. В двенадцатом, насколько я понял, Колывань уже входила в зону ответственности Касторкиной, как старшего оперуполномоченного областного управления. Но чем мог привлечь к себе внимание столь знатной особы обыкновенный таджикский труп? Насколько я успел про нее понять, эта девушка не собиралась делать ничего, где лично для нее не просматривались дивиденды. А ведь дважды приезжала, чтобы контролировать расследование.

Таджик приплыл по Оби и всего-то всплыл в здешних местах. Где-то, возможно далеко, его уже мертвого от побоев бросили в воду. Неимоверными усилиями воли и таланта Костман даже установил личность – то оказался нелегал из Канибадама Эшонкул Сайныкреддинов. На этом тайна смерти Эшонкула и замерла. Как он добывал пропитание? Кто его избил до смерти, а затем погрузил в воды? Я несколько раз попробовал вслух произнести имя.

За одно только раскрытое имя Костман должен был получить поощрение.

Тем не менее, я еще раз строго напомнил капитану о необходимости активизации и усиления.