Три стажера и майор (СИ)

В словах капитана мне почудилась даже какая-то зависть.

Х х х

Оторвавшись от компьютера, Касторкина бросила на меня подозрительный взгляд:

– Ну, слышала, что есть такой политический человек. С чего ты взял, что я могу быть с ним близко знакома?

– Ну, я подумал. Все знают, что ты любишь истеблишмент.

– Чего? – Марина даже покраснела, хотя раньше не замечалось в ней склонности к стыдливости, а напротив чувствовалась уверенность непробиваемого урагана «Катрина» – Майор, только не надо переходить на оскорбления! Я ведь тоже могу оскорбить. Ты меня знаешь.

Я не то чтобы опешил от такой реакции, но немного растерялся. Похоже, девушка решила, что я намекаю на некое половое извращение. В последнее время, в связи со всеобщей свободой нравов появилось, столько всяких разновидностей, и у каждой свое название.

Интересно было бы заглянуть в тайник, что ей почудилось в этом слове?

Ты же не со всеми занимаешься истеблишментом? Я едва сдержал иронию.

– Если ты о…, – выразился я туманно, – то беру свои слова обратно. Я имел в виду, ты же всех политиков и бизнесменов знаешь.

– С чего вдруг всех? Слышала, конечно, про Зонова. Кто про него не знает? Может, даже пересекались раз-два. Вот и все. Ты с какой целью интересуешься?

– Говорят, он содержит подпольное казино.

– Первый раз слышу… Я вообще этим не интересуюсь, ни подпольными, ни легальными. Хочешь сыграть?

– Типа того.

 Продолжение

Позвонил знакомый опер Расул из СИЗО насчет вчерашнего побега. Я удивился, сказал, что сводку читал, но вряд ли могу быть полезным. Впрочем… До меня, наконец, дошло, что фамилия отчаянной наркоманки подозрительно похожа на фамилию бизнесмена, которому депутат Зонов объявил экономическую войну.

Совпадение или есть связь?

– Понимаешь, – объяснял Расул со своим узбекским акцентом, или какой он там у него. – Может, это случайность, за день до побега Гореловой несколько раз звонили по телефону… Мы скоренько проверили. Это номер твоего стажера по фамилии Попов.

– Ого, слух о моем персональном детском саде прокатился по всему Новосибирску?

– Не переживай. Никто не смеется.

– Тогда почему я должен переживать, если все нормально?

– Может, ты думал… Ну, некоторые, конечно, злорадствуют, что лучшего опера Западной Сибири определили в воспитатели, дескать, кончился лучший опер… Есть такие иуды. Хихикают в кулак. Но я к ним плохо отношусь… То есть плохо отношусь к тем, которые хихикают. Я им говорю… Ну, которым… В общем, лично я глубоко презираю которых…

Чем больше Расул хотел оправдаться передо мной, тем больше запутывался в словах.