Три стажера и майор (СИ)

В общем, менее всего я считал причастным к побегу Попова. Но не зря некоторые подозреваемые впоследствии признавались, что моя внешность – голос, подобный грому, и прожигающий взгляд – любого заставят сознаться в самом тяжком преступлении, даже если ты находился от него на расстоянии ста километров и имеешь железное алиби.

Знаю я их железные алиби!

Не так давно моя дочь Лиза от первого брака, будучи взрослой девочкой, десятиклассницей, получила четверку за сочинение по литературе.

Я с удовольствием рассматривал положительную оценку, столь редкую в нашей общей жизни – моей и дочкиной. И, чтобы продлить удовольствие, задавал приятные для души вопросы: как готовилась, какую литературу изучала, что конкретно сказала учительница, не задуматься ли в свете открывшихся обстоятельств о журфаке? И даже изъявлял желание немедленно ознакомиться с замечательным образцом литературного творчества.

Однако мой, казалось бы, невинный интерес к результатам художественной деятельности побудил ее сначала зареветь, а затем сделать признание. Оказывается, в моем восхищении ей чудилась лишь нарочитая ирония.

Да, никогда в жизни ей не удавалось получить столь лестное подтверждение своим филологическим способностям. Да, несмотря на десятый класс и рост сто семьдесят четыре сантиметра, она до сих пор иногда (когда волнуется или торопится) пишет собаку через «а» в первом слоге. Да, внутренне она была готова к двойке и точно так же была готова вырвать страницу из дневника, чтобы родители не узнали. Не затем, чтобы скрыть позорный факт биографии, а чтобы лишний раз не расстраивать родных и близких. Да, она сильно увлечена одноклассником Юрой Пискуновым. И исключительно ради него пошла на подлог, то есть взяла и списала сочинение из интернета. А что делать?! Юра сильно умный, и учительница всегда зачитывает его сочинения перед классом: вот как нужно! и пусть все остальные учатся! А мне так хотелось, чтобы мое сочинение тоже зачитали, чтобы Юра понял… И пусть теперь родной отец делает с ней что хочет за всю эту правду.

Я тогда сильно испугался своего таланта добывать признания даже из самых добропорядочных своих знакомых и в самых неподходящих обстоятельствах. Вот ведь адский дар! И первая жена, объясняя свой уход к другому мужчине, одной из причин называла мой проницательный взор и недоверчивый голос:

– Так и хочется тебе признаться во всем, хотя, вроде, и не в чем. С тобой всегда как под колпаком у Мюллера. Это невыносимо!