Три стервы

– У них там все время какие-то серьезные проекты. Мне ничего толком не известно. Знаю только, что в настоящее время министерские часто встречаются с представителями частных компаний в рамках чего-то под названием “Клуб Леонардо”. Что-то вроде сборищ для обсуждения разных тем с участием либеральных мудил. Там-то и готовится большинство операций.

Эма переглянулась с Фредом. Наверняка ему пришло в голову то же самое. Чересчур очевидное совпадение, чтобы быть случайным. Но в том-то и дело: не слишком ли это бросается в глаза, не слишком ли просто?

– “Клуб Леонардо”… – повторила она. – А где это?

– Без понятия. Туда все равно не пробьешься, это сверхзакрытая тусовка.

– Ты нас недооцениваешь, – убежденно произнесла она.

Фред кивнул:

– Вот уж точно. Ты ее недооцениваешь.

Эма уже готова была махнуть рукой, но ответ – а может, и сам вопрос – не удовлетворил ее.

– А у тебя нет инфы насчет того, что они замутили вокруг парижских музеев? Насчет плана, который разрабатывает министерство?

Юноша обалдело уставился на нее.

– Вы что, не знаете о ОРПГФ? – Он искренне ужаснулся. – Откуда вы свалились? Неужели ничего не слышали в последние месяцы? Прекратите уже заглатывать выпуски теленовостей и начните интересоваться тем, что происходит в реале.

Эма повернулась к Фреду:

– А ты об этом слышал?

– Смутно, – пробормотал он. – Мне кажется, правительство делало летом какое-то заявление на эту тему. Но в чем там суть? И какая связь с музеями?

– Да это всё бесконечные стоны типа “Франция разорена, мы живем в кредит”. Поэтому правительство запустило “Общую реформу политики государственного финансирования”, то есть ОРПГФ. Цель – снизить затраты. Иными словами, чтобы уменьшить число госслужащих, каждого второго выходящего на пенсию не будут заменять новым работником, а еще станут избавляться от слишком затратных проектов. Например, будет лучше, если музеи перейдут на самофинансирование. Короче, они должны работать как коммерческие предприятия.

– Но где ты все это узнал?

Он расхохотался.

– Получить информацию не так уж сложно. Достаточно сделать усилие и постараться выяснить. Зайди в интернет – все профсоюзы только об этом и талдычат.

Левак достал телефон и проверил время.

– Все, мне пора бежать. Но можешь дать мне свой номер, я с тобой свяжусь, когда появится инфа.

Настал решающий момент. Пришла пора выбирать между реальной добычей и фантазиями. Эма вздохнула:

– Мне очень жаль, но я никогда не даю свой телефон. Если хочешь, оставлю адрес почты.

Пока она записывала его на клочке бумаги, он сделал вторую попытку:

– Сегодня вечером будет концерт в поддержку бездомных. Можем пойти вместе…

Не поворачивая головы, Эма ощущала тяжелый Фредов взгляд на своем затылке. Она еще раз обреченно вздохнула и скрепя сердце отказалась.

– Спасибо, но я не смогу. Остаемся на связи.

Она чмокнула его и проследила глазами за тем, как это дьявольское искушение удаляется от нее ленивым шагом, не обращая внимания на полицейских, еще остававшихся на площади. К тому же ей даже не удастся похвастаться своей стойкостью перед Блестером.

“Клуб Леонардо”… Трудно поверить в отсутствие связи между ним и проектом “Да Винчи”. Слишком очевидное совпадение. Плюс к этому реакция министра. Да Винчи/Леонардо… Очень похоже на издевательство. На подростковую шутку. Или же эти люди достигли таких высот безнаказанности, что позволяют себе самые наглые намеки. Им не только не нужно больше скрывать сомнительные замыслы, они еще отпускают среди своих глумливые шуточки. Небо над площадью затянули тучи. Эма задрожала и снова надела кардиган. В такую погоду ничего не стоит подцепить зловредную простуду. С другой стороны, эта история с “Общей реформой чего-то там” не так уж проста и однозначна. Что это за мутотень такая, как это связано с их историей и, главное, почему она не засекречена…

– Фред, я ничего не понимаю. Бред какой-то, да?

– Я разузнаю. Сначала про “Общую реформу”, а потом повнимательнее изучу досье “Да Винчи”.

Она кивнула, достала телефон. Ей обязательно нужно было отправить эсэмэску Блестеру. Они не перекинулись ни словом после их дурацкого разговора перед входом в редакцию, а она хотела уговорить его прийти на вечеринку DJ Стерв.

– Эма?

Она обернулась к Фреду:

– Да, зайчик.

– Тебе нравится этот парень?

– Который?

Он ткнул пальцем в пустую площадь:

– Да вот этот, борец.

Она заподозрила, что они вступают на скользкую, заминированную территорию.

– Нет. Не так чтобы. Разве что у него довольно славная улыбка.

Фред тряхнул головой и жалобно простонал:

– О нет! Не говори так, это отвратительно.

– Ладно тебе. Я ничего плохого не сказала. В чем проблема?

– Но он же гадит в бутылки. Тебя это не напрягает?

Фред сидел, сжавшись в комок, на стуле, и на него было жалко смотреть. Эма засомневалась, только ли “фекальной травмой” объясняется его состояние. Она положила руку ему на плечо, как будто владела чудотворными способностями целительницы.

– Что-то с тобой не так. Что случилось?

Он поднял на нее влажные, полные отчаяния глаза:

– Алексия. Она in relationship[5].

– Звучит трагично, но что это должно означать?