Три стервы

– Я хватил? Но я даже предположить боюсь, что она проделала, чтобы добыть эти сведения! Или, точнее, что они проделали, поскольку подозреваю, что мой долбанутый братец активно помогал ей.

На этой реплике Антуана к столу приблизился официант с десертным меню, но Жиль знаком попросил его уйти.

– Давайте рассуждать трезво, – предложил Гонзо. – Эма, ты отдаешь себе отчет в том, что у тебя нет никаких доказательств? Даже если Шарлотта занималась неким щекотливым проектом, это не означает, что ее убили. Тебе такое приходило в голову?

Он произнес это спокойно, но в голосе сквозила тревога.

– Не разговаривай со мной как с умственно отсталой. Будь честен, тебе-то самому ее самоубийство кажется правдоподобным?

Он выглядел смущенным.

– Если честно, не знаю. В последнее время я редко виделся с ней. К тому же, по-моему, никто никогда не ожидает самоубийства близкого человека.

– Жиль, ты часто встречался с ней? Что ты об этом думаешь?

– У нее не было депрессии, это точно. Но я бы сказал, что все-таки в последнее время что-то с ней было не так.

– Прекратите же! – завопил Антуан. – Прекратите отвечать ей, как будто ее идеи вообще можно обсуждать! Вы только еще глубже загоните нашу парочку в параноидальный бред, и это не лучшая услуга, которую можно им оказать.

– Не знаю, – признался Жиль. – Все это кажется мне полным безумием, но я не знаю, как отнестись к Эминым словам.

Антуан с размаху стукнул кулаком по столу:

– Что до полного безумия, могу поделиться кое-какой информацией. Супер. Сам убедишься, что эти двое окончательно свихнулись, – добавил он, вытянув указательный палец в сторону Эмы и Фреда.

В ту же секунду Фреда поразило интуитивное предчувствие, что сейчас старший брат глубоко унизит его. Он не догадывался, какой иск тот может предъявить, но в том, что роковое оскорбление последует, не сомневался. Эта смутная догадка подтвердилась, когда Антуан торжественно обратился к нему:

– Мне очень неприятно, Фред, я не собирался об этом говорить. Между прочим, даже с тобой. Но ты меня вынудил.

Потом он повернулся к Жилю и Гонзо и сообщил:

– Знаете, недавно мне звонил Тюфяк. Бедняге было так плохо.

Фред вытаращил глаза. О нет… черт возьми… только не это. До самой последней секунды он хотел верить, что в этом подлом мире все же существует справедливость и эпизод не выльется в то, чего он опасался. Эма послала ему вопрошающий взгляд, после чего перебила Антуана:

– Что ты такое говоришь? При чем здесь Тюфяк?

– Сейчас поймешь, – бесстрастно продолжил Антуан, и Фред втянул голову в плечи. – То, что я вам сейчас скажу, свидетельствует об их психическом состоянии. Тюфяк, которого не заподозришь в склонности к фантазиям, рассказал мне, что однажды вечером Фред поджидал его у дома. Он даже не знает, сколько тот там простоял. Фред едва ли не силой увлек Тюфяка в кафе, и после того, как в течение десяти минут нес какой-то бред, он – неловко повторять – признался ему в любви… Причем я так понял, что предложения были вполне конкретными. Фред даже взял его за руку.

Фред зажмурился и повторял про себя: “Если сосредоточиться, я смогу исчезнуть, это возможно”. Воцарившаяся тишина оставляла надежду на то, что его сверхспособности наконец-то проявились. Но когда он приподнял веки, то увидел, что все они повернулись к нему в ожидании его реакции.

– Нет, ну что вы, на самом деле все происходило совсем не так, – робко попробовал он объяснить.

– Ага! – возликовал Антуан. – То есть ты признаешь, что это произошло?!

– Да. Нет. – И с жестом отчаяния он заключил: – В общем, это недоразумение.

Эма привстала, приняв позу адвоката.

– А если бы Фред и был голубым, что бы это меняло, можешь мне объяснить?

– Я не голубой, – прошептал Фред, склонив голову к своей тарелке.

– Ты точно хочешь, чтобы я тебе объяснил, Эма? Я всегда считал Фреда немного странным, но все же не настолько, чтобы приставать к мужу своей умершей подруги. Это явно доказывает, что с ним что-то не так. И вот, глядя на него, которого затягивает в какую-то темную бездну, и на тебя, так и не оправившуюся от изнасилования, я отказываюсь видеть в вас разумных людей со здоровой психикой.

– Классный аргумент. Восемь лет назад меня изнасиловали, значит, я не могу считаться разумной. Нельзя же быть настолько ограниченным… Два года, проведенных с таким болваном, как ты, наверняка нанесли гораздо больший вред моему разуму.

– Все, хватит, еще немного, и это станет невыносимым, – прервал Гонзо.

– Ты прав, – согласился Антуан. – Давайте на этом остановимся.

Он положил салфетку на стол и поднялся. Надев пиджак, он в последний раз обернулся к Эме и Фреду:

– Еще один совет вам обоим. Если вы намерены изображать из себя пинкертонов, ваше дело, но я сильно не советую распространяться об этом.

После этих слов он покинул ресторан, не обернувшись. Официант воспользовался моментом, чтобы снова подойти к столу и протянуть меню. Жиль вздохнул и отрицательно покачал головой.

– Как по-вашему, он заплатит за себя? – поинтересовался Гонзо.

– Извините, ребята. Я не предполагала, что все так получится. Но я не остановлюсь, – предупредила их Эма.