Три стигмата Палмера Элдрича

— Признаюсь, поза его была весьма экстравагантна. Этакое абсолютное презрение. — И добавил как бы самому себе: — Уверенность, что он непобедим, что он ничего не боится, даже зная содержание мемориальной надписи.

— Пожелай мне удачи, — сказал Барни и протянул Лео руку. Они обменялись крепким рукопожатием. Потом Барни вышел из кабинета и мимо стола секретарши прошел в центральный коридор. Он чувствовал лишь заполнившую его пустоту, какую-то безотчетную ненужность.

Стоя у лифта, он увидел Рони Фьюгет, спешащую с напряженным и озабоченным лицом.

— Барни! Он тебя выгнал.

Он кивнул.

— О, дорогой! — вымолвила она. — Что же теперь?

— Теперь, — сказал он, — на другую сторону. Неважно, лучше там или хуже.

— Но как же мы сможем жить вместе, если я работаю у Лео, а ты…

— Не вижу ничего страшного, — ответил Барни.

Подошел лифт, открылся, он шагнул внутрь.

— Я еще увижу тебя, — сказал он и нажал кнопку. Закрылись двери, отрезав его от Рони.

«Я увижу тебя в том месте, которое неохристиане называют адом, — подумал он. — И вряд ли раньше. Если только он уже не наступил, что очень даже может быть».

Из П.П.Лайотс Барни попал на уровень улицы. Он остановился под термозащитным экраном, высматривая свободное такси.

Как только такси затормозило и он рванулся вперед, из подъезда его окликнул требовательный голос Рони:

— Барни, подожди!

— Ты сошла с ума! — бросил он ей. — Беги обратно. Не покидай своего мальчика. После меня тебя ждет блестящая карьера.

— Мы же хотели работать вместе, помнишь? — сказала Рони.

— Все изменилось. Из-за моего душевного разлада, извращенного безразличия, беспомощности или называй это как хочешь! Я не поехал на Луну и не помог Лео.

Он чувствовал в себе какую-то расщепленность и видел теперь все в ультрасочувствуюшем свете. «Господи, почему ты не вступишься за меня?»

— Зачем я тебе такой? Когда-нибудь, — сказал он девушке, — ты попадешь в беду, будешь нуждаться в помощи, а я поступлю с тобой точно так же, как с Лео. Я дам тебе погибнуть, даже не пошевелив пальцем.

— Но твоя жизнь зависела…

— Так всегда бывает, — заключил он, — когда ты что-нибудь делаешь. Такая уж это комедия, в которую мы влипли.

Он вошел в такси, автоматически дал свой домашний адрес и откинулся на сиденье. Такси устремилось в налитое огнем полуденное небо. Далеко внизу, под термозащитным экраном, стояла, прикрыв глаза и глядя ему вслед, Рони Фьюгет. «Наверняка надеется, что я передумаю и вернусь назад».

Но он этого не сделал.

«Потребовалась определенная храбрость, — подумал он, — чтобы посмотреть правде в лицо и беспристрастно сказать себе: я дрянь, я уже однажды совершил зло и хочу еще. И это буквально прет из меня».

Такси пошло на снижение. Он полез в карман за бумажником, взглянул в окно и вдруг ошарашенно обнаружил, что это не его дом. В панике он попытался определить, где он. Наконец до него дошло. Это был небоскреб 492. Он дал адрес Эмили.

«Рывок! Назад в прошлое. Туда, где вещи рождают чувства. Когда я только начинал карьеру, я знал, чего хочу от будущего, — подумал он. — Знал, что в душе я жажду и способен на предательство, бунт, жертву! И для чего? Но теперь…»

Теперь он пожертвовал карьерой в угоду собственной жизни. Как когда-то пожертвовал женой, спасая свою жизнь. Все оказалось так же просто. Яснее некуда. Это была не идеалистическая цель, не старое пуританско-кальвинистическое призвание, это был просто инстинкт выживания, возникающий в каждом, трясущемся от страха существе.

«Господи, — подумал он. — И я сделал это. Я переступил через Эмили! А потом через Лео. Что же я за человек?! И как я честно признался, что следующей должна стать Рони.

Может быть, мне поможет Эмили? Вот, наверное, почему я здесь. Она уже порядком насмотрелась подобных вещей».

Несколькими мгновениями позже он уже звонил у двери Эмили.

«Если она решит, что мне надо перейти к Элдричу, я так и сделаю, — сказал он самому себе. — А если нет, то нет. Но она с мужем работает на Элдрича. Как же они смогут честно, по-человечески сказать мне „нет“? Так что, все решено наперед. И ведь я знаю это».

Дверь отворилась. Эмили в неизменном голубом халатике, испачканном влажной и сухой глиной, ошеломленно уставилась на него.

— Лео меня выставил, — сказал Барни. Подождал, но она ничего не ответила. — Можно войти?

— Да. — Она пропустила его в прихожую. В центре жилой комнаты возвышался знакомый гончарный круг. — Я работаю. Рада видеть тебя, Барни. Если хочешь чаю, возьми…

— Я пришел посоветоваться с тобой, — сказал он. — Но сейчас понял, что это необязательно.

Он прошел к окну, поставил чемоданчик и принялся его распаковывать.

— Как ты думаешь, стоит мне заняться работой? У меня есть неплохая идея, — она помассировала лоб и потерла глаза. — Но сейчас я не знаю… И здорово устала. Наверное, от Э-терапии.

— Эволюционная терапия? Ты пошла на это?

Он повернул ее, чтобы получше рассмотреть. «Неужели она физически изменилась?»

Ему показалось — но, может быть, только потому, что он не видел ее очень давно, — что черты лица ее как-то погрубели.

«Возраст», — подумал он.

— Ну и как, получилось? — спросил он вслух.