Три стильных детектива

Виктор, конечно, сразу узнал Эдокси Максимову – томный суккуб, сперва пытавшийся соблазнить его самого, а потом склонивший к распутству его приемного отца Кэндзи.

– Месье Мори на улице Друо, – холодно ответил он.

– Досадно… – поморщилась Эдокси. – Ах, какая же я невежа! Позвольте представить вам моего доброго друга: Тони Аркуэ, кларнетист из Опера́.

– И преподаватель музыкальной гармонии в Национальной консерватории, – добавил щеголь.

– Разумеется, Тони, а как же. Разбудите-ка в себе читателя и попросите управляющего найти вам книгу о русском балете.

– Я больше не управляющий, – вскинулся Жозеф, – я…

– Перестаньте болтать, молодой человек! Мне нужно побеседовать с вашим хозяином, оставьте нас наедине, подите оба, живо!

Тони Аркуэ побледнел от унижения, однако повиновался и позволил Жозефу увлечь себя в глубь торгового зала. Сам Жозеф был возмущен до предела и, чтобы немного остыть, принялся разглядывать коллекцию экзотических изданий в застекленном шкафу. Его внимание привлек не замеченный ранее двухтомник in-16 в красном сафьяне. Он рассеянно открыл один том, окинул взглядом страницу – и, густо покраснев, тотчас захлопнул крышку переплета. Это, несомненно, было одно из приобретений Кэндзи для его личной библиотеки эротики.

Книгу ловко выхватил у Жозефа из рук Тони Аркуэ, вслух прочел название:

– «Галантные встречи Алоизии в изложении ученого Мерсиуса»[281], – и захихикал, разглядывая фривольную гравюру. – А у вас тут забавно! Надо будет дать адресок паре приятелей, им понравится.

Не поддавшись на провокацию, Жозеф сосредоточился на Эдокси Максимовой, которая как раз обольстительно улыбалась Виктору.

– Ах мой миленький Легри, ну не смотрите на меня с таким похоронным видом! У меня нет ни малейшего намерения отбить вашего месье Мори у его дульсинеи! Так он у себя или нет?

– Дорогая моя, чувствуйте себя как дома, не обращайте на меня внимания, ищите, переверните всё вверх дном, его комнаты наверху. – Виктор указал на винтовую лестницу.

Эдокси одарила его насмешливым взглядом:

– По́лно вам, Легри, я девушка простая: говорю что думаю, верю всему, что слышу. А если порой я веду себя не так, как того требуют приличия, это потому, что здравый смысл мне то и дело изменяет. Вот, передайте месье Мори от меня. – Эдокси помахала у Виктора перед носом конвертом, состроив ироническую гримаску, которая призвана была показать, что простушка она только на словах, а так у нее хватает козырей в рукаве.

«Она меня провоцирует, – подумал Виктор. – Делает вид, что ничего не понимает, а на самом деле ей прекрасно известно, что у Кэндзи есть любимая женщина».

– Мадам Херсон здесь, – шепнул он, ткнув пальцем в потолок.

– Матушка вашей супруги на втором этаже приникла ухом к полу и не пропускает ни звука из нашей беседы? – усмехнулась Эдокси. – Но мы ведь с вами еще не сказали ничего предосудительного, насколько я заметила. – И она снова помахала конвертом.

Виктор, пришедший в отчаяние от беспечности бывшей танцовщицы, нервно барабанил пальцами по прилавку, и не подумав протянуть руку за конвертом.

– Легри, я на вас очень рассчитываю, – вздохнула Эдокси. – Это два приглашения в Опера́ на «Коппелию», балет дают тридцать первого числа сего месяца. Повторяю: два приглашения, одно для мадам Джины Херсон, второе для месье Кэндзи Мори. Их раздобыла моя подруга Ольга Вологда, она исполняет в этом балете заглавную партию.

Притаившись за нагромождением картонных коробок, Тони Аркуэ с интересом прислушивался к разговору. Жозеф попытался его отвлечь:

– Так вы, стало быть, играете на флейте?

– На кларнете, – поправил длинноволосый, недобро зыркнув в его сторону.

– А я писатель.

– Ах как оригинально! Знаете, что сказал по этому поводу Орельен Шоль[282]? «Раньше всякая безмозглая скотина только языком молола, теперь она пишет».

– Что-что, простите?..

– Молодой человек, я мало читаю, меня больше увлекает музыка.

– Тогда, должно быть, вам не слишком уютно в книжной лавке.

– Что верно, то верно, тут такая пылища! Это вредно для легких – плохо сказывается на дыхании, а я дыханием на хлеб зарабатываю. И уберите от меня эти книги о русском балете – я уже сыт ими по горло! – Тони Аркуэ устремился к Эдокси: – Дорогая моя, у вас ведь назначена встреча, как бы вы не опоздали…

– Помню, помню, – отмахнулась она. – Месье Легри, почему мужчины подозревают женщину в кокетстве лишь на том основании, что она независимая?

Виктор услышал в ее тоне затаенную насмешку. За дурака она его, что ли, держит?

– Никто не рискнет заподозрить в независимости замужнюю женщину, – непринужденно отозвался он.

– Черт возьми! – вспыхнула Эдокси. – С меня довольно! Вашу руку, Тони, мы уходим!

Кларнетист бросился вперед, чтобы придержать для нее дверь, обернулся и, не скрывая удовлетворения, попрощался:

– Господа, честь имею.

Когда дверь за ними закрылась, Жозеф хмыкнул:

– Да уж, независимости у этой плясуньи, пусть и бывшей, на деле хоть отбавляй. Ее вельможному муженьку стоило бы за ней присмотреть.