Три стильных детектива

Далее боксирующий кенгуру, вальсирующий верблюд и петух, совершающий арифметические действия, убедительно продемонстрировали публике равенство между животными и человеком. Виктор и Жозеф уже ерзали от нетерпения в ожидании, когда на сцене появятся две обезьянки и гадалка с кофейником. Объявили антракт, а Королева Маб так и не выступила.

– Наверное, ее номер приберегают напоследок, – проворчал Жозеф.

Они вышли из ложи размять ноги. Ни один, ни другой не заметили человека в пальто из вигоневой шерсти и в шляпе, надвинутой до бровей, стоявшего возле уборной.

Инспектор Вальми с омерзением взирал на публику «Фоли-Бержер», то и дело вытирая платком лоб. Вокруг в избытке были представлены сводники в цилиндрах и лайковых перчатках, при всем респектабельном облике ничем не превосходившие своих подзаборных собратьев, а девицы легкого поведения ловили клиентов, не опасаясь полиции нравов. В действительности представления в этом кабаре были всего лишь прикрытием – главные спектакли здесь давали не на сцене, а в залах и коридорах, особенно на первом этаже, прозванном «мясным рынком», где вовсю шла торговля женским телом.

«Разодеты в шелка – так свиней на сельских праздниках украшают лентами, – мысленно высказался инспектор Вальми про местных барышень и снова перенес внимание на двоих книготорговцев. – Где же этот японец, что он себе думает? Я ему протелефонировал час назад! Надобно, чтобы он увидел воочию проделки своих родственничков. Да уж, вся она такая, буржуазия!» Охваченный приступом отвращения, он метнулся в уборную, достал пилочку и принялся яростно вычищать несуществующую грязь из-под ногтей. Брезгливо покосился на засаленное полотенце рядом с умывальником, протер руки одеколоном и вышел из уборной. Дверную ручку, открывая створку, он обернул туалетной бумагой и немедленно выбросил смятый комок в урну. Оглядевшись, замер: «О боже, куда они подевались?!» Но, взбежав по лестнице, вздохнул с облегчением: двое повес как раз возвращались в зрительный зал.

Тут к инспектору, покачивая обширными бедрами, подступила блондинистая девица с пурпурными губами и щедро выставленной напоказ грудью, повисла на руке:

– Угостишь даму стаканчиком, красавчик? Даме очень не хватает стаканчика лимонада и капельки любви!

Огюстен Вальми отшатнулся, воздел палец и взревел:

– Убирайся прочь, потаскушка!

– Разорался, недотрога, – фыркнула «дама». – Или ты жадина? А рожа-то у тебя такая, что сразу ясно: в твоей постельке разве только клопы частые гости!

За этой перепалкой с удовольствием наблюдал Кэндзи, прячась за спинами прожигателей жизни. Сделав каменное лицо, он приблизился к инспектору, когда «дама» отошла, и тот шепнул ему, проходя мимо:

– Они вернулись на свои места в зале. Мой человек глаз не спускает с их ложи.

Второе действие шло полным ходом. После номера на роликовых коньках публика освистала двух незадачливых клоунов, затем, отчаянно чихая, бисировала полуголой кавалерист-девице, которая, вздымая тучи опилок, отработала на славу. Апофеозом представления стал сиамский балет – танцовщицы в чем-то похожем на кимоно и в головных уборах в виде пагод выделывали замысловатые па вокруг шестирукой богини в трико и символическом бюстгальтере из двух морских раковин. Она грозно размахивала двумя трезубцами, потом демон, вымазанный гуталином, их отобрал и растоптал копытцами, а сиамские танцовщицы тотчас разоблачились, и полуголая труппа исполнила бесстыдную сарабанду под гром аплодисментов и какофонию оркестра.

– Эй, а где Королева Маб?! Королеву Маб давай! – не выдержав, заорал Жозеф.

– Королева Маб? Здесь вы ее нескоро увидите – она готовится к выступлениям на Тронной ярмарке, – просветила его тучная дама из соседней ложи. – Впрочем, невелика потеря для «Фоли-Бержер»: эта девка со своими мартышками только и умеет, что людям головы дурить. Мне она заявила, что я в этом году выйду замуж, да еще и за богача, потому что, дескать, ей привиделись на блюдце ровненькие кружочки из кофейной гущи – монеты, то бишь. И что в результате? Ни мужчины на горизонте, ни денег!

Помощник инспектора Вальми тихо отошел от ложи и бросился бегом к начальству передать сведения, любезно предоставленные толстой кумушкой.

Представление закончилось, Виктор и Жозеф побрели по коридору к выходу. Если бы они были повнимательнее и снизошли до того, чтобы приглядеться к веселой толпе, приумноженной зеркалами, непременно заметили бы среди кутил и добропорядочных семейств инспектора Вальми и следующего за ним тенью Кэндзи Мори. Но оба были погружены в свои мысли – беспокоились, какой прием им окажут дома, – и сосредоточенно работали локтями, пробираясь на улицу.

Суббота, 17 апреля, час ночи

С ботинками в руках Жозеф бесшумно переступил порог квартиры.

– Ага! Явился-таки! – Эфросинья Пиньо, настроенная агрессивнее обычного, стояла в проеме кухонной двери.

– Матушка, ты еще здесь? – обомлел Жозеф.

Тут уж Эфросинья дала волю своему гневу, но при этом изо всех сил старалась говорить тихо, отчего было еще страшнее: