Три стороны медали

Занятый противостоянием ментальным атакам, Винстон едва не упустил из виду другую опасность. Заметив краем глаза взвившуюся в прыжке тень, он не задумываясь всадил в нее молнию. Громадную пятнистую кошку отшвырнуло прочь, но следом уже мчались другие обитатели джунглей.

Удар невидимого воздушного тарана проделал целую просеку в их рядах, но зачарованные хищники не ведали страха. Юноша рассек самого шустрого удава лезвием ветра, но проклятые хамелеоны тут же усилили нажим ментальной магией.

Винстон запаниковал. Он не мог одновременно противостоять атакам сийяри на разум и расправляться с ордами обитателей джунглей, рвущихся к нему. О том, чтобы суметь взлететь, не могло идти и речи. Первые хищники уже были в каких-то метрах, и маг пустил в ход свой последний козырь — артефакты.

Стальной браслет, охватывавший его кисть, полыхнул серебристым сиянием, и с него сорвалась цепная молния. Под аккомпанемент громовых раскатов извилистый огненный зигзаг славно погулял в атакующей орде, расшвыривая могучих хищников и превращая их в куски обугленной плоти и переломанных костей. Почти месяц Винстон трудился над этим артефактом, но он того стоил. Вложить в браслет столь серьезное плетение было достойным вызовом таланту неопытного мага. Жаль, что теперь он вновь превратился в обычный кусок металла.

Но времени придаваться сожалениям у мага не было. Затянув прорехи в прикрывавшем разум щите, Винстон опрометью бросился прочь. На большом расстоянии атаковать ментальной магией было нельзя, и пока на него не напали новые хищники, он надеялся оторваться от невидимых врагов и взлететь. Но сийяри не собирались давать ненавистному человеку ни единого шанса.

Атаки на разум следовали одна за другой, заставляя Винстона тратить последние силы. Прихрамывая юноша ковылял сквозь туман, но, даже оказавшись на другой стороне лагеря, маг не смог выскользнуть из безжалостных объятий ментальных щупалец, продолжавших упорно слой за слоем взламывать его защиту.

Остановившись перед частоколом, Винстон почувствовал себя загнанным в угол зверем. Ему казалось, что до него уже доносится самодовольство и предвкушение проклятых сийяри. Приближавшееся полное магическое истощение несло с собой ужасную слабость и нарастающую боль, а ментальный натиск на его разум только крепчал. Даже освещавший лагерь свет шаровой молнии замигал, еще более усиливая ощущение, что каждый язык тумана живет собственной жизнью. Юный маг заметался перед частоколом, словно неразумное животное. Усталость, ужас и боль не давали ему мыслить связно, страх сковывал движения и притуплял внимание.

Сзади донесся полный кровожадного предвкушения рев очередного хищника, и Винстон, отбросив сомнения, ухватился за висящей на шее амулет. На этот артефакт он потратил еще больше времени, чем на браслет с цепной молнией. В изящный кулон юный маг сумел вложить мощное защитное плетение, но вот ирония — против ментальной магии оно было совершенно бесполезно. Создать артефакт-хранилище для силы еще никому не удавалось, а изменить однажды созданную энергоформу и вовсе считалось невозможным. Винстону не оставалось ничего иного, как варварски впитать вложенную в амулет магию.

Адепт воздуха почувствовал, как в него заструился тонкий ручеек энергии. Ему не досталось даже десятой доли той силы, что была в амулете, но маг ни на секунду не пожалел о своем решении. Защита артефакта могла бы долго отражать атаки вражеского оружия или стихийной магии, но сейчас Винстону нужно было другое. Этих капель энергии хватило, чтобы подлатать прикрывавшие разум барьеры.

Обернувшись, маг увидел, что новая волна обитателей джунглей подобралась совсем близко. Несколько коротких молний отбросили самых шустрых хищников, а Винстон, подхваченный услужливым порывом ветра, перемахнул через частокол. Будь у него хотя бы секунда поразмыслить над тем, что он делает, и маг бы не решился на это. Но ужас гнал его прочь от опасности, юноша действовал не задумываясь. Стоило ему очутиться на усыпанной пеплом земле, как он поковылял вглубь джунглей, подальше от проклятого лагеря.

Над Винстоном сомкнулись вечнозеленые кроны, и идти стало трудней. Маг привык, что всегда впереди был кто-то, прорубавший дорогу. Теперь же ему самому приходилось пробираться через дебри, путаться в лианах, обходить слишком густые заросли. У него не было тесака, чтобы прорубать себе путь, да и не смог бы он им долго размахивать. Юноша с трудом протискивался сквозь чащу и лишь пару раз позволил себе очистить путь несколькими взмахами плетения невидимого лезвия.

Мерцающая шаровая молния снизилась и теперь плавно парила прямо над головой мага. Вокруг роились тучи москитов и других ночных кровопийц. Поначалу Винстон этому даже обрадовался — насекомые казались ему предпочтительнее безжизненного лагеря, полного мертвецов. Но теперь маг не мог окружить себя защитой, и вскоре укусы и нескончаемый гул тысяч крыльев довели его до исступления. Юноша нещадно клял себя за то, что не удосужился взять с собой ни одного из защищавших от насекомых амулетов.