Три стороны медали

Винстон замер на месте, не в силах отвести глаз от искаженного мукой лица Казира. Он с трудом узнал гонца, настолько адепт воздуха выглядел страшно. Казалось, что каждая мышца на его лице была перекручена невыносимой болью. Тело мага выгнуло дугой, пальцы скрючились так, что напоминали когти уродливой птицы. Из раскрытого в беззвучном крике рта, носа, ушей тянулись темные дорожки засохшей крови.

Винстон не знал, кто способен убивать так страшно. Он боялся даже подумать, что вынес гонец перед своей смертью. Юноша смотрел на навсегда застывшее в муке тело и чувствовал, как ледяная броня спокойствия дала трещину. Еще несколько мгновений и из его глаз потекли слезы. Он не только оплакивал Казира и других погибших товарищей. Он не просто рыдал от страха или ярости. Сразу все это вместе тесно сплелось в его душе и слилось воедино с жутким пониманием, что он не успел, не помог, а значит, предал веривших в него людей.

Немного придя в себя, Винстон встряхнул головой. Маг не понимал, что с ним происходит. Он то спокойно перешагивал через растерзанные трупы, а то, наоборот, распускал нюни как сопливый мальчишка. Ни того ни другого юноша за собой раньше не замечал.

Отойдя чуть в сторону от тела Казира, адепт воздуха почувствовал какую-то неправильность. Несколько долгих секунд он пытался понять, что же его насторожило. Уставший разум юноши перебирал вариант за вариантом, один бредовее другого, забираясь все дальше в дебри фантазий. Наконец его осенило — он почувствовал легкое прикосновение ветерка.

За время, проведенное в зловонных джунглях, Винстон привык, что воздух здесь всегда неподвижен. Эта мертвое безмолвие стихии поначалу сильно пугало мага, а потом постоянно давило, заставляя чувствовать себя неуютно. И вот сейчас по покрытой потом коже впервые прошлись прохладные дуновения, в уши настойчиво проник тихий шелест деревьев. Но вместо радости и спокойствия они несли за собой ужас.

Юноша вслушивался в едва различимые завывания ветра и покрывался холодным потом. В этих звуках ему чудилось кровожадное предвкушение и ненависть, обещания скорой расправы и невыносимых мук. В залитом лунным светом лагере, полном умерших жуткой смертью солдат и магов, ветер казался предвестником чего-то страшного, что вот-вот должно было произойти.

Этот ужас порвал окутавшие мага тенета безразличия и спокойствия, заставил встрепенуться и понять, что внезапный страх не более чем отголосок предупреждения от обостренного чувства опасности, вовсю кричащего о надвигающейся беде. Винстон попытался проверить защиту от ментальной магии и холодея понял, что ее уже давно обошли.

По беззащитному разуму мага вовсю скользили чужие ментальные щупальца. Они не пытались внушить ему страх или причинить вред. Наоборот — дарили ложное спокойствие, заражали равнодушием и безразличием, настойчиво гнали прочь мысли о том, что из лагеря нужно убираться. И грубая защита, призванная защищать хозяина от прямой атаки, смогла лишь слега смягчить столь тонкое воздействие.

Не экономя сил, Винстон усилием магии и воли отбросил опутавшие разум щупальца и спешно стал возводить новые ментальные бастионы, наглухо закрываясь от окружающего мира. Каким же абсурдным ему сейчас казалось то, как он беззаботно бродил по разгромленному лагерю. Ему стоило убедиться, что выживших нет, и улетать отсюда без оглядки, но подталкиваемый чужой волей маг не только сам залез в ловушку, но и вел в нее спешащий на помощь отряд.

Со всех сторон на лагерь начал наползать густой туман. Из окружавших поляну джунглей донесся сначала неясный, а потом все более громкий звук. Винстон почувствовал, как по коже пробежал мороз.

— Сшш-иии-ййй-яяяя-ррр-иии, — тихий шепот настойчиво лез в голову, заставляя тело холодеть от ужаса.

— Сшш-иии-ййй-яяяя-ррр-иии! — шепот окружал мага со всех сторон и с каждой секундой звучал все громче.

— Сшш-иии-ййй-яяяя-ррр-иии, сшш-иии-ййй-яяяя-ррр-иии, сшш-иии-ййй-яяяя-ррр-иии!!! — подобно морскому прибою кошмарный звук накатывался на юношу, заставляя беспомощно крутиться на месте и всматриваться в непроглядный туман и мрак. Каждый волосок на теле встал дыбом, стало трудно дышать.

В голове у Винстона осталась только одна мысль — бежать без оглядки. Он попытался создать плетение полета, но от страха постоянно путался и сбивался. А когда же у него наконец получилось, и ажурные крылья вот-вот должны были раскинуться за спиной, на мага обрушился страшный удар ментальной магии.

Защищавшие разум щиты устояли, но Винстон рухнул на колени. Плетение полета рассеялось, а враги вновь обрушили на него шквал яростных атак. С каждой секундой защита таяла, а ментальные удары становились все сильнее. Маг судорожно возводил на пути рвущихся в его разум щупалец новые преграды, а проклятые сийяри их крушили. Но вечно так продолжаться не могло — и без того изрядно истощенный магический резерв адепта стремительно пустел, а противника он все еще не видел и не мог нанести ответный удар. В ночном мраке над лагерем клубилось облако тумана, густевшего с каждой секундой.